— Есть, — понуро ответил Дружок и посмотрел куда-то в темноту, откуда доносился равномерный скрип.
Дорога, застеленная туманом, была пустынна. Ни души. Только противный скрип становился все отчетливее.
А потом дорога оборвалась. И начался лес.
Нет, это был не такой лес, к которому кикимора привыкла. Не роскошные сосны, не кустистые ветки ирги, нет. Тут были тухлые коряги да кривые деревца, на которых ничего не росло, за исключением разве что одного висельника, который раскачивался на ветке.
— Госпожа, защитите, — взмолился вдруг Тотошка и попытался провалиться под землю, но у него ничего не получилось.
— От кого защищать-то? — удивилась кикимора.
— Это же кубирэ-они! Демон повешенных, очень сильный аякаши и очень злой. Даже духи мучаются от его жестокости! Каждый, с кем заговорит кубирэ-они, начинает страдать от депрессии и испытывает сильное желание повеситься, — проныл Дружок и прижался к кикиморовой ноге.
— Да будет тебе, — хмыкнула кикимора и отправилась прямиком к кубирэ-они, демону всех повешенных, который был порожден страхом смерти несчастных. Что ей какие-то там демоны, если совсем неподалеку она обнаружила вполне себе милую елку, под которой она могла бы славно поспать.
Глава 3. Кубирэ-они и половина пирожка
— Привет, — дружелюбно сказала кикимора и вежливо улыбнулась, — скажи, ты не мог бы перестать скрипеть? День был трудный, спать очень хочется.
Кубирэ-они посмотрел на кикимору выпученными глазами и от удивления перестал раскачиваться. Скрип прекратился.
— Вот спасибо, — обрадовалась кикимора.
Это она рано, конечно, обрадовалась. Потому что жуткий демон — рр-р-аз — и спрыгнул с ветки на землю прямо перед ней. Оскалился, наклонился к кикиморе и потусторонним голосом прошептал ей прямо на ухо:
— Давай повисим с тобой вместе. Вижу, как одиноко твое сердце, вижу, как болит душа. Соглашайся, и все сразу закончится.
Кикимора слушала внимательно. Она давно жила на свете и знала, что собеседнику всегда нужно дать шанс выговориться.
— Вот эта веревка очень прочная, все будет быстро, так быстро, что ты даже не заметишь. И мы будем висеть вместе, — продолжал екай, — я тебя никогда не оставлю, как оставил тебя твой муж, как оставили тебя твои дети. Мы будем рядом, только умри прямо сейчас. Умри, умри…
Он нудел уже минут пять, и кикиморе начало надоедать. Депрессия у нее не начиналась, к тому же, против нытья мавок и залетающей порой на огонек баньши демон-висельник был детсадовец.
— Ты уж меня извини, но спать хочу — сил нет, — перебила кикимора, и висельник вылупил глаза еще сильнее. Привык к менее устойчивым типажам.
— Ну не смотри ты так, аж на сердце свербит, — вздохнула кикимора, — на вот пирожок да тоже спать иди. Время уже недетское.
Демон взял пирожок да так и остался стоять, глядя, как непонятная то ли девица, то ли нечисть с моровым духом у ног обдирает лапник и устраивается на ночлег.
— Спокойной ночи, — сказала она и махнула демону-висельнику рукой, — и не скрипи, пожалуйста, дай выспаться, по-человечески, да? Дружок тоже устал.
Что-что, а вот выспаться по-человечески у кубирэ-они еще никто не просил. И никто на скрип не жаловался. Поэтому несчастный демон стянул с шеи веревку, сел под деревом и замер. Ему требовался психотерапевт или хотя бы психолог. Вероятно, у него самого начала развиваться депрессия.
Утро тоже началось для него несахарно.
— Что ж ты пирожок не скушал? Я тебя от чистого сердца угостила, а ты вот так…
Кубирэ-они посмотрел на свою синюю руку, покрытую трупными пятнами, в которой лежала половина пирожка. Пирожок был непривычный, золотистый, с красивой каймой колоском, и пах очень вкусно.
В душе каждого японца живет трепетное отношение к подаркам. Японские духи — не исключение. Демон устыдился, поклонился, пролопотал извинения.
— Да ничего, ничего, ты кушай, главное, а то зачерствеет, — сказала кикимора, уселась рядом и принялась переплетать косу. Коса у нее была знатная, до пояса, и демон залип, рассматривая девицу-нечисть. Выглядит почти как человек, а аура у нее темная, как ночь. С такой аурой в ёкаях человеческого ничего не могло остаться, а эта двигается как человек, выглядит как человек, в другую форму не переходит. Под его воздействие опять-таки не попала…
— Кто ты? — помолчав, спросил демон.
— Кикимора я болотная, из Благовещенска. Никогда не слыхал?
Демон пожал плечами. О таких ёкаях и о таких местах он ничего не слышал. Образование у него чуток похуже было, чем у кикиморы.
— Как я тут оказалась? Понятия не имею. Вот, Дружок меня к тенгу ведет. Не знаю уж, кто они такие, но вроде как сильные, с крыльями. Мне домой надо, может, помогут.