стила руки и подошла справа. - А вот и я! - запели искры в ее голубых глазах. Кил улыбнулся в ответ и чудом остановился, чтобы не поцеловать ее, не воплотив желание в реальность. Волосы Линды были собраны в хвост, а на лицо свободно свисали две золотистые пряди. Она была одета в белоснежное платье с многочисленными красными сердцами и обута в золотистые сандалии. Руки, шея и уши были свободны от металлического прикосновения часов, цепочки, кулона и серег, что делало ее еще милей, чем пару часов назад. - Ты выглядишь потрясающе, - перекричал музыку Кил в ушко Линды Клиффорд. Хмель начинал действовать на сознание Кила, придавая ему требуемой уверенности. Также параллельно повышалось чувство симпатии. - Благодарю, сэр, - еле слышно ответила Линда, одарив Грина безукоризненной улыбкой. Она уселась справа от Кила и стала разглядывать барную стойку, у которой к тому времени во всю разошелся бармен, показывавший flying. Несколько белых бутылей пролетали мимо его плеч, катались по внутренней стороне рук, залетали ему в карман и с хрустом входили в порядочный белоснежный стакан на лету. Похоже, все это было не особо интересно Линде, так как взгляд ее гулял вокруг да около, не соприкасаясь с барным жонглером. - Мне, пожалуйста, пива! - докричалась Линда до бармена. - Такого же, как и у этого мистера, - улыбнулась Линда, оборачиваясь на Кила Грина. Улыбчивый бармен налил ей пиво, подложив под бокал фирменную резиновую подставку. Дальше Кил рассказывал о своей жизни. О том, как он потерял отца, когда ему был всего лишь год, о высоких амбициях матери, которые толкали ее на всевозможные поездки и переезды по штатам Америки. О том, как он готовился переехать в Джефферсон-Сити на учебу. И о том, как Мэдлин Грин в последний момент решила переехать вместе с ним, дабы ему не стало скучно. - И ты всегда жил с мамой, Кил? - спрашивала Линда. - Ну, почти. Я разошелся со своей девушкой около полугода назад, а выносить одиночество в доме не привык. Вот и решили жить вместе, чтобы и маме не было одиноко. Хотя и прошло множество лет с момента, когда мы потеряли отца, мне кажется, она тоскует по нему и сейчас не меньше прежнего. Линда слушала Кила, широко раскрыв глаза, и ловила каждое слово. Это и являлось тем качеством, без которого Кил не мог бы представить свою вторую половину. Как бы то ни было, это притягивало Кила словно магнит, правда, как следствие, он становился крайне болтливым. - Прости, Кил. Я не знала. Возможно, я затронула не ту тему... В глазах Линды появилось так много сочувствия и печали, что Килу на мгновение даже показалось, что она знала покойного Грина-старшего еще при жизни. - Нет-нет... Ты ошибаешься. Это как раз много значит для меня, не хочу казаться бесчувственным. Ты можешь задавать все вопросы, которые тебя заинтересуют, в этом нет ничего плохого. Кил по-дружески положил руку Линде на плечо и продолжил: - Но также желательно, чтобы и ты рассказала мне о себе. - Я все расскажу, - по тону и мимике Линды было понятно сразу, что ей сложно перекрикивать музыку, и ей почти нечего рассказать о себе, а также, что место для данного разговора кажется ей не подходящим. - Ну, как? Прощальный танец или, может, прогуляемся? В ответ Линда улыбнулась и коснулась сумки, дав Грину понять о полной готовности уйти. Кил поднял указательный палец в направлении бармена, и как только тот поймал его взгляд, позвал к себе. Расплатившись с барменом и одарив его достойными чаевыми, он взял Линду под руку и повел к выходу. Линда удивилась жесту, но ограничилась недоумевающей улыбкой. Когда они вышли из паба на улицу, дождь уже прекратился и больше не угрожал Линде жестокой расправой над прической. Паб находился у самого края улицы Дугласа Макартура, с которой открывался восхитительный вид на город. Белые, желтые и красные огоньки дрожали, собравшись в одну ослепительную картину городского горизонта. Где-то вдали было видно здание Миссурийской Государственной Пенитенциарной Службы, являющееся одной из главных достопримечательностей города. Ближе находились многочисленные небольшие заведения с разноцветными навесами и вывесками. Глядя с этого холма, можно было увидеть сразу два ряда зеленых огоньков, указывающих на открытый светофорами путь на дюжину улиц вперед. Свежий воздух обволакивал Кила, прижимающего Линду к себе и смотрящего вдаль. Он довольно часто переезжал с самого детства и не понаслышке знал о духе города. О духе, который таится в его недрах и гуляет по городу, минуя сотни улиц, впитывая в себя частички душ тысяч его жителей, и проходит сквозь деревья, толпу, покрывая сразу весь город. Дух этот, в свою очередь, вещь аллергенная: у части жителей есть к нему иммунитет, у других он вызывает тошноту, а третьи глотают его с приятным чувством удовлетворения, пуская корни и мечтая прожить всю жизнь именно с ним. Поэтому Килу дух города казался приятным. Его любезное благоухание внушало спокойствие и умиротворение, еще больше усилившееся шарманкой и Линдой, которой также было приятно его общество. Она, не сопротивляясь, прижималась к Килу, который смотрел то вдаль, то ей в глаза, пытаясь запечатлеть это чудное мгновение в Джефферсон-Сити навечно. - Я люблю этот город... - еле слышно произнес Кил Грин, растворяясь в глубоких глазах спутницы.