— Спасибо, — потрясенно пробормотал я. Честное слово, впервые в жизни мне стало стыдно за то, что я дурно подумал о человеке. — Большое вам спасибо, отец Николай. Только…
— Что — только? — Серьезные умные глаза священника сузились, превратившись в две блестящие щели.
— Только я не могу понять, зачем вам все это надо, — смущенно признался я, отводя глаза, — Ну в смысле, возиться с нами, рисковать своими детьми?
— Я христианин, — просто ответил он, — и для меня это не пустой звук, сын мой. А мои дети… Им тоже полезно будет понять, что ради веры и любви к ближнему надо не только произносить красивые слова, но и совершать поступки. Пусть даже эти поступки и кажутся рискованными.
— А если мы окажемся на самом деле бандитами с руками по локоть в крови и с душами, черными, словно деготь? — опасливо поинтересовался я, пытаясь за поэтичным сравнением скрыть свою тревогу. Неизвестно еще, как утренние газеты распишут нашу со Стрижом деятельность в «Асидзури» и, главное, как воспримет это отец Николай!
— Извини, сын мой, но ты немного глуп, — лучась морщинами желтого лица, сообщил мне японец. — Какой бы из меня получился священнослужитель, не умей я читать в душах людей так же легко, как в книге? Пойдем, надо торопиться. Через несколько минут наступит рассвет.
Подавленный тем, что этот человек, умеющий читать в душах, с ходу распознал во мне глупца, я поплелся за ним. Стрижу в самом деле стало заметно лучше. Щеки порозовели, пульс окончательно выровнялся и лишь черные тени, легшие вокруг запавших глаз, напоминали о том, что у него сегодня были все шансы отправиться к праотцам. Кроме того, к Стрижу вернулось сознание.
— Здорово, — прохрипел он, завидев меня. — Спасибо, что не бросил меня подыхать в казино.
— Пустяки, — отмахнулся я, — За мной был должок. Теперь мы квиты.
— Лады, — согласился он. — Где мы?
— Ты не поверишь. — ответил я. — В русской православной церкви.
— Что, меня уже отпевают? — испугался он. — Стоит ли так торопиться? Я себя прилично чувствую, честное слово! Эй, Саня, ты брось эти дурацкие шутки!
— Какие шутки, мы в самом деле в церкви. Потом все объясню, не ерзай! — прикрикнул я на взволнованного Стрижа, норовящего немедленно соскочить с тахты и смыться отсюда. — Но сейчас мы переезжаем. Атсуо-сан и его прекрасная жена Иоми, — я слегка поклонился молодой паре, застывшей в углу, — были столь добры, что пригласили нас пожить в своем доме. Однако мы не будем злоупотреблять их гостеприимством. — добавил я, глядя на мрачного Атсуо. — и больше чем на сутки не задержимся. Если повезет, завтра ночью мы покинем Хоккайдо.
Отец Николай принялся что-то объяснять Атсуо, и по мере того, как он говорил, лицо молодого японца прояснялось. Видимо, перспектива избавиться от нас в скором времени послужила ему хоть и слабым, но все-таки утешением. Наконец Атсуо поклонился тестю и, подойдя к Стрижу, жестом попросил меня помочь переложить раненого на импровизированные носилки, сделанные из простыни, края которой были крепко намотаны на коротковатые бамбуковые палки.
— Эй! — проявил беспокойство Стриж, когда мы, подхватив его, приступили к погрузке, — Саня, друг, ты ведь не бросишь меня пропадать в каморке этого косоглазого, нет? Надеюсь, говоря о том, что завтра мы смоемся с Хоккайдо, ты имел в виду нас обоих, а не себя одного?
«Ишь как запел», — усмехнулся я, берясь за отполированные концы бамбуковых палок и поднимая вместе с Атсуо носилки.
— Посмотрим, — уклончиво ответил я, пряча улыбку. — Если ты поправишься настолько, что не будешь мне обузой в пути, я, так и быть, возьму тебя с собой.
— Это уж твои проблемы, Гиппократ, как поставить меня на ноги, — заявил он, перекладывая на меня всю ответственность за свое будущее. — Что касается меня, то готов хоть на карачках уползти с этого проклятущего острова. Кстати, как мы выберемся отсюда? У тебя есть план?
— А как же, — ответил я, покряхтывая под тяжестью ворочающегося на носилках беспокойного тела. — Да лежи ты спокойно! — негромко прикрикнул я.
— Ладно, ладно, — согласился Стриж, переставая раскачивать свое ложе. Затем, успокоившись, видимо, в отношении своей дальнейшей судьбы, он снова приподнял голову и .принялся нахально помыкать нами: — Левее, берите, левее, вам говорят! Ушибете еще, криворукие! Айболит, не беги так, Атсуо-сан за тобой не поспевает! Короче шаг, короче! И вообще, держите ритм, парни, а то болтаюсь тут, как орех в скорлупе… В ногу надо идти!
— Спасибо, помощничек, — процедил я, переваливая Стрижа сквозь заднюю дверь в багажник. — Лежи теперь здесь и не дергайся.