Владимир Гриньков
Я — телохранитель. Киллер к юбилею
Детективный роман
Телохранитель Китайгородцев:
«Однажды я услышал от кого-то, что личный телохранитель, который не смог защитить своего клиента и тот погиб, — это плохой телохранитель. И что если даже он, в отличие от клиента, остался каким-то чудом жив — его надо увольнять по причине полной профессиональной непригодности. Так вот, по поводу профнепригодности я готов поспорить. Чудес на свете не бывает, и каждый может сделать только то, что возможно в данной ситуации. Ты можешь не отходить от клиента ни на шаг и не подпускать к нему никого на близкое расстояние — а в результате тебя вместе с ним расстреляют где-нибудь в потоке машин. Ты можешь настоять на том, чтобы клиент приобрел бронированный лимузин и по городу перемещался только в нем, — а твоего подопечного убьет снайпер в то мгновение, когда клиент будет выходить из машины. Убьет с расстояния метров в пятьсот, и убийцу никто так и не увидит. Даже президентов, на охрану которых не жалеют денег, и тех убивают. Так что не всегда дело в профессиональной непригодности. Но вот с чем я согласен безоговорочно: телохранителя, который не уберег своего клиента, действительно надо увольнять. Потому что никогда уже больше он не будет уверен в себе на все сто. Никогда. А без этой уверенности телохранителя нет. В самую трудную минуту человек дрогнет, и снова все закончится трагедией. Если со мной случится подобная беда и я потеряю клиента — я уйду. Сам».
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
Благожелательное рукопожатие, взаимный обмен визитками. Хозяин кабинета приличия ради изучил визитку гостя, но быстро и не очень внимательно, потому что и без того об этом человеке уже кое-что знал, — успел навести справки за те два дня, что прошли с момента их телефонного разговора. Алтунин Дмитрий Дмитриевич, генеральный директор фирмы «Инвест-Альянс». Шестидесятого года рождения. Образование — высшее; окончил Одесский институт народного хозяйства. Разведён. Есть дочь. Не привлекался. В охранное агентство «Барбакан» обратился по рекомендации человека, которого в «Барбакане» хорошо знали. Последнее обстоятельство оказалось самым значимым из всего, что стало известно об Алтунине. Агентство не работало с людьми, пришедшими просто с улицы. Только по рекомендации.
— Честно говоря, Роман Александрович, я никогда не думал, что мне доведется искать телохранителя, — признался Алтунин и улыбнулся, как обычно улыбаются люди, когда разводят руками и говорят: «Ну, надо же, как меня угораздило».
Но внешне он совсем не походил на человека, у которого вдруг возникли проблемы. Хозяин кабинета и бровью не повел, только спросил:
— Будете чай или кофе?
Делал ударение не на слове «будете», а на названиях напитков. Подразумевалось, что какого-то напитка они отведают обязательно, только выбор его — за гостем.
— Чай, — сказал Алтунин.
Роман Александрович попросил секретаршу приготовить им чаю.
— Вы курите?
— Курю, — кивнул Алтунин.
— Вот пепельница, пожалуйста.
— Спасибо.
— А я тоже не очень-то кофе уважаю, — признался хозяин кабинета. — Чай приятнее.
Это все было чепухой, конечно. Обычным трёпом. Прелюдией к настоящему разговору.
— Я недавно по работе летал в Индию, — сказал Роман Александрович. — И привез оттуда дарджилинг.
— Я тоже уважаю этот сорт.
— Прошу меня простить, но такой дарджилинг вы еще не пили. Тот, что продается у нас, — он не совсем настоящий.
— Смесь?
— Да. Бленд. Настоящий дарджилинг — очень дорог. И его в чистом виде почти не продают. Только смешивают с другими, более дешевыми сортами. Его выращивают в одном-единственном месте в Индии, и первый сбор всегда — это всего-навсего три листика с чайного куста. А все остальное с этого же куста — уже не то. Нет, это тоже называют дарджилингом, конечно, и на пачке с чаем указывают этот сорт, но — не то.
Секретарша принесла чай. Терпкий аромат поплыл по кабинету.
— Он светлый. Видите? Как будто недозаваренный. Но это и есть настоящий дарджилинг! Иногда так замотаешься, что уже ни на что сил, кажется, нет. А чашечку свежезаваренного выпьешь… У вас так бывает?
— В общем, да, — вздохнул Дмитрий Дмитриевич.
— Много работы? — понимающе спросил хозяин кабинета.
— Да. Там — такие завалы…
— Приходится их разгребать, исправляя чужие ошибки?
— Там не ошибки, — поправил Алтунин. — Фирма постепенно стагнировала, медленно умирала. И никому до этого не было дела. Все, впрочем, объяснимо. После кризиса кому стала нужна торговля ценными бумагами? Смешно. А потом ситуация как-то сама собой стала выправляться. Цены на нефть выросли, фондовый рынок ожил, акции стали подниматься в цене — и нашлись люди, которые опять этим заинтересовались. А чтобы торговать, нужна площадка для сделок. Какой-то инструмент. То есть — фирма. Ее перекупили, менеджеров поменяли, но поскольку фирма работает не «с нуля», все прежние сделки приходится учитывать. А это очень сложно… Всегда проще выстроить новый дом, чем перестраивать старый. Правильно?