— Раф, я слышал, что нашу кампанию закрывают, оставят лишь роту для охраны рудников, остальных под зад коленкой. Чёрт, не иначе придется возвращаться на родину, работать за гроши вышибалой в Сен-Дени, — пожаловался своему приятелю Маэль.
— Что за хрень ты постоянно несешь, опять наслушался тощего Дейва. У этой глисты, что ни слово то вранье, лучше бы ложился спать, завтра всё конкретно узнаем, — попытался его успокоить Рафаэль.
— Не скажи, у Фултона сестра служит при штабе, своими глазами видела приказ, на нем стояла дата, подпись и печать! — никак не мог успокоиться Маэль.
— Прямо таки видела приказ, с подписью и печатью? Она же по английский не бум-бум, да и взяли её туда из-за ядреной задницы. Помнишь, как мы за десять франков драли эту сучку в Булонском лесу, ты тогда впервые засадил ей в задницу, — напомнил Рафаэль.
От приятных воспоминаний отвлек крик дежурного, все моментально столпились у окна, из которого был виден столб уходящего вверх света. Через несколько секунд он медленно затух, кто-то предположил, что это был мощный прожектор. Других объяснений не нашлось (да и этому никто не поверил), все постепенно разошлись спать, предыдущий день выдался чересчур хлопотным. Утром, после обязательной трехкилометровой пробежки, все потянулись в столовую, по дороге делились слухами о необычном ночном свете. Уже подходя к дверям пищеблока, увидели бегущего Дейва, который с перекошенным лицом истерично махал руками.
— Там, там в храме, Слепой Пью полностью прозрел, помолодел и избавился от шрама! — немного заикаясь, быстро пролепетал Фултон.
Ему никто не поверил, но все почему-то пошли к храму, у которого начала собираться целая толпа.
— Смотрите парни, купол на самом верху как будто срезан, — удивился Маэль, показывая на крышу здания.
В это время двери открылись, из храма вышел Дэвид Пью, которого все с трудом узнали. Глубокий шрам и ожог, которые так обезобразили его лицо, сейчас бесследно исчезли. На этом чудеса не закончились, на ровном бетонном полу, от статуи Ангела появились глубокие следы женских ног, как будто он был не твердым, а жидким. Сама скульптура тоже изменилась, стала прозрачной, а стены вокруг абсолютно белыми. Сверху, в самом центре купола, появилась круглая дыра, в которую сейчас попадал луч света. Слух о ночном пришествии Ангела, моментально разнесся по всему лагерю, в храм началось форменное паломничество. Люди молились, сильно верующие припадали к отпечаткам ступней божества, некоторых чуть ли не силом приходилось выводить из храма.
— Все павшие станут под крылом Ангела, любые грехи простятся, это обещано небесным созданием! — громко объявил Пью, и все в это поверили.
Да и как было не верить, одна только прозрачная статуя чего стоила. Ученые, которые проведали об этом чуде, долго измеряли скульптуру своими хитрыми приборами, а после разводили руками и сыпали непонятными терминами. Под конец совсем обнаглели, хотели со статуи взять образец, но у них ничего не получилось. Офигевшие от такого святотатства, наемники тут же хотели их похоронить, но всё же передумали и выгнали пинками за ворота. А примерно через неделю, у военной компании появилось своё знамя: крылья, а между ними меч, с горящей наверху короной. Под крыльями было начертано два слова — Огнём и Мечом, что стало визитной карточкой военной компании. Не прошло и месяца, как этот стяг развевался над дворцом Сесе Секо, захваченным в ходе государственного переворота. Всех находящихся в нём вырезали головорезы Хэмилтона, не пощадили никого, для будущего страны, вернее военной компании, не нужны лишние проблемы.
Несмотря на крайне противоположные политические системы, люди нигде не меняются, они также ценят любовь, дружбу и семью, что впрочем не удивительно. Нет, есть конечно небольшие отличия, например отношение к деньгам, на Западе оно совершенно другое, как и к частной собственности. Не скажу, что это плохо, но есть нюансы, от которых к сожалению не спрячешься. Культ денег, особенно в Америке, стоит на первом месте, ими меряют всё, не тот что в Советском союзе.
— Оль, а это наша Дебра, она тебя немного боится, — отвлекла от мыслей Кэт, подталкивая перед собой испуганную девушку.
— Неужели я такая страшная? — спросила бэк-вокалистку, протягивая ей руку.
Девушка немного стушевалась, я же для неё мегазвезда, которая сошла для общения к простой смертной. Ну, а если серьёзно, девушка мне понравилась, было в ней что-то такое, женское и ранимое. На лицо довольно симпатичная, с длинными, немного вьющимися волосами. Вся такая крепкая, прямо как кровь с молоком, впрочем для оперной певицы это не удивительно. Чтобы вытягивать ноты, нужны большие легкие, наверное поэтому все примадонны грудастые. В театральных залах (а оперные сцены все не маленькие), голос с сильной диафрагмой не потеряется на фоне оркестра, они же исполняют вживую.