Ростом Мэлк был чуть ниже среднего, но сутулился, словно старался казаться еще меньше. Его одежда кричала о полном пренебрежении к форме: белая рубашка с расстегнутым воротником и закатанными до локтей рукавами, из-под которой выглядывали края потертого коричневого жилета. Жилет когда-то был дорогим — по крою и остаткам вышивки на карманах, но теперь больше походил на тряпку, пережившую не одну войну. Темно-серые брюки сидели мешковато, а на ногах — коричневые туфли, некогда лаковые, но теперь покрытые сетью царапин. Потертости по бокам и стертые носки выдавали привычку волочить ноги при ходьбе.
Но больше всего выделялись его глаза. Тусклые, серо-голубые, с тяжелыми веками — они казались абсолютно равнодушными ко всему вокруг, будто видели уже столько смертей, что эта была просто еще одной строчкой в отчете.
— А ну-ка, все разойдитесь отсюда! — властно и строго сказал он, на что получил лишь пренебрежительные улыбки.
Хоть к нему и относились с легким пренебрежением, криминалисты отошли. Парочка из них скрестили руки в позе, мол: «Ну, покажи нам, как надо работать». Другие перешептывались, кто-то откровенно усмехался.
— Мэлк, чего ты тут забыл? — сказал один из людей в белом халате и синими перчатками на руках. — Тут никаких следов маны, можешь даже не пытаться. Мы уже все проверили.
— Вот потому что вы нихрена не можете найти, меня и позвали, Стив. — раздраженно прозвучали слова новоприбывшего.
Мэлк начал перебирать гильзы на месте преступления. В этот момент глаза мужчины загорелись синим светом. Он будто начал видеть то, что не дано узреть обычным людям. Он перемещал улики так, как они должны были лежать до того, как сюда пришли криминалисты. Аккуратно двигал гильзы, переставил стул, даже слегка дернул ногу трупа. Когда остальные уже хотели сделать ему замечание, человек с синими глазами замер на мгновение. Он будто что-то нашел, что-то, что заставило его задуматься.
После этого Мэлк хлопнул трижды в ладоши. В момент третьего хлопка в помещении появились две фигуры. С каждой секундой они становились четче, плотнее и все меньше пропускали через себя свет. Словно ожившая проекция из синего света, обретающая форму двух человек.
Первая фигура была смутная, нечеткая даже после полного воплощения, вторая фигура принадлежала капитану Рольфу Вудстану. Сначала проекции стояли недвижимо, неразборчивая фигура выставила перед собой что-то похожее на пистолет. Затем началось представление. Неизвестный стрелял в Вудстана, но попадал в барьер — защитное заклинание, отражавшее пули. В проекции выстрелы отлетали ровно туда, где были дыры в стенах, в столе, в окне, а гильзы падали точно на те места, где их нашли на полу.
— Рольф встретился явно с кем-то ненормальным… — бормотал себе под нос Мэлк, пока ручка и блокнот висели в воздухе и записывали происходящее. — Семнадцать выстрелов в отражающий барьер, любая пуля могла отлететь обратно в стрелявшего. Либо он везунчик, который не отличается меткостью, либо специально стрелял под таким углом, чтобы его не задело рикошетом.
Все остальные завороженно наблюдали. Проекция Рольфа улыбалась, губы шевелились, но звуков не было — лишь ожившая картинка. После первой обоймы барьер капитана начал трещать по швам, не выдерживая целых семнадцать выстрелов. Трещины расходились по всему куполу.
— Похоже, здесь отличная шумоизоляция, если эти выстрелы никто толком не слышал. — продолжал Мэлк, его глаза все так же горели синевой и не моргали. — Судя по всему, нападавший знал, что пока маг использует этот барьер, он не может колдовать другие заклинания. Хорошая защита, но не без недостатков.
Если первую обойму Вудстан выдержал, то со второй начались проблемы. На лице Рольфа стали появляться нотки страха. Барьер стал едва держаться. В какой-то момент нападавший снова остановился, делая движения, похожие на перезарядку, после шестнадцати выстрелов. Проекция капитана решила, что это хороший момент — у врага кончились пули, но его обманули. Когда Рольф убрал защиту, чтобы контратаковать, сразу получил выстрел в грудь. В стволе оставался еще один патрон, которого не досчитался погибший, но, увидев пустую обойму, он подумал, что противнику больше нечем стрелять.