Он не заметил, как тень скользнула за его спиной.
Резкий холодный металл прижался к горлу прежде, чем Кай успел вздрогнуть. Лезвие клинка, все еще теплое, словно от недавнего боя, оно будто и не превращалось в пыль, после слегка впилось в кожу, оставляя тонкую кровавую полоску. Запах озона и крови ударил в ноздри.
— Наблюдательный пункт выбрал удачно, — прозвучал за спиной низкий, лишенный эмоций голос - это был Овин. Голос, который он слышал сквозь грохот битвы.
Кай медленно поднял руки, чувствуя, как капли пота стекают по вискам. Его собственное отражение в полированной поверхности клинка казалось искаженным, почти чужим. В глазах Овина, которые он видел краем зрения, не было ни гнева, ни презрения - лишь холодная, бездонная пустота профессионального убийцы.
Ветер донес запах гари и расплавленного металла. Где-то вдалеке каркала ворона. Время будто замерло.
Кай почувствовал, как холодное лезвие дрогнуло – всего на миллиметр, но этого хватило. Мышцы напряглись в один миг, тело среагировало раньше мысли. Резкий толчок ногами, отчаянный бросок в сторону – и клинок скользнул по коже, оставляя на шее горячую полосу. Кровь тут же застыла на холодном ветру.
Пальцы уже выхватили из подсумка две гранаты – сначала светошумовую, потом дымовую. Механические движения, отработанные до автоматизма. Большой палец сорвал чеку, и белый ад вспыхнул перед глазами Овина. Даже сквозь закрытые веки свет прожигал сетчатку, а звуковая волна ударила по барабанным перепонкам, как молот.
Не дожидаясь эффекта, Кай швырнул вторую гранату – серый дым хлынул густыми волнами, заполняя пространство едкой пеленой. Ноги сами понесли его вперед, к зияющему черному проему шахты. За спиной раздался хруст щебня – Овин, слепой и оглушенный, но все еще опасный, делал первый шаг в погоню.
Темнота шахты поглотила Кая, как необузданная стихия. Он не бежал, а скользил между ржавыми балками, пригнувшись, ступая только на носок, чтобы не хрустнул под ногой битый кирпич. Где-то впереди капала вода, и этот звук стал его ориентиром.
Спрятавшись за массивной металлической опорой, Кай замер. Рука автоматически потянулась к пистолету – бесполезный жест против таких врагов, но хотя бы психологический якорь. В ушах все еще звенело от взрыва, а перед глазами плясали пурпурные пятна. Он зажмурился, заставляя зрение быстрее адаптироваться к темноте.
Снаружи, сквозь развалины, пробивался приглушенный свет – Витта, должно быть, рассеивала дым. Тени метались, но в шахту никто не входил. То ли сочли погоню бесперспективной, то ли решили, что обычный человек не представляет угрозы.
Минуты тянулись, как часы. Кай не шевелился, слившись с ржавым металлом. Только когда снаружи окончательно стихли шаги и магические всплески, он позволил себе выдохнуть. Но уходить было рано – Орден мог оставить ловушку или наблюдателя.
Он прижался спиной к холодной стене и начал отсчет. До полной темноты оставалось несколько часов – только тогда можно будет выбираться. А пока – терпеть, сливаться с тьмой и молчать. Как тень. Как призрак. Как человек, у которого нет права на ошибку.
Тени сгущались, когда Кай наконец выбрался из чрева шахты. Холодный предрассветный воздух обжег легкие, пропитанные запахом ржавчины и пыли. Он замер на мгновение, впитывая тишину — ни шагов, ни магических импульсов, только далекий вой сирены где-то в кварталах Арканопалиса. Орден ушел, даже не попытавшись искать его. "Почему?" — пронеслось в голове. Потом осознание: они искали бы следы маны, а он... пустота. Просто человек. Невидимка в мире, где все помешаны на следах магии.
Мопед завелся с пол-оборота — старый, потрепанный, но надежный, после дотошного ремонта. Двигатель урчал приглушенно, будто понимая необходимость скрытности.
Кай выехал на пустынную дорогу, где редкие фонари мерцали, как умирающие светляки. Их желтоватый свет дрожал в предрассветной дымке, отражаясь в лужах машинного масла и разбитых бутылок. Воздух был насыщен запахами ночного города - гарью далеких пожаров, прогорклым маслом из закусочных, едким ароматом магических реагентов, выветривающихся из лабораторий верхнего уровня.
Город в этот час дышал по-другому. Тени становились длиннее, очертания зданий - мягче, будто Арканопалис наконец сбросил дневную личину. У мусорных баков копошились бродячие кошки с глазами-щелками, их шерсть блестела в темноте, как мокрый асфальт. Из вентиляционных люков выползали клубы пара, обвивая фонарные столбы призрачными руками.