Восточную сторону занимала сцена ритуального поклонений обращенных к центру — жрецы в белых одеждах поднимали чаши, из которых шел настоящий дым, растворяющийся в воздухе под потолком. Фигуры двигались плавно, их жесты повторяли древние церемонии с точностью до мельчайших деталей. Между этими главными композициями располагались десятки меньших сцен — процессии молящихся, летящие ангелоподобные существа, алхимики за работой в своих лабораториях.
Особое внимание привлекала северная часть потолка, где из мозаики был выложен огромный календарь. Его элементы постоянно перемещались, образуя новые символы и узоры в соответствии с текущим положением звезд. Круги с древними знаками медленно вращались, а в центре этой композиции плавала трехмерная модель, сделанная из белого мрамора, планетарной системы.
Южную сторону украшала панорама города - не то древнего, не то футуристического. Его башни то вырастали, то разрушались, улицы перестраивались на глазах, а крошечные фигурки жителей занимались своими делами. Иногда из окон зданий вырывались языки пламени, которые тут же гасли, оставляя после себя новые узоры на стенах.
Все эти изображения не были статичными - фигуры переходили из одной сцены в другую. Воин из битвы мог вдруг оказаться среди молящихся, жрец - перенестись в городские улицы. Потоки магии в виде золотистых нитей соединяли разные части композиции, создавая сложную сеть взаимосвязей.
В самом центре этого великолепия, на месте традиционного изображения божества, находился огромный белый глаз. Его идеально гладкая поверхность была то ли нарисована, то ли выточена из цельного куска мрамора, а тончайшие гравировки создавали иллюзию объема. Белый зрачок медленно перемещался, следя за происходящим внизу. Иногда веки из полупрозрачного алебастра смыкались в почти человеческом моргании, а в эти моменты все изображения на потолке замирали, будто затаив дыхание.
По краям глаза расходились лучистые узоры, напоминающие то ли солнечные лучи, то ли нервные окончания. Эти линии перетекали в основные мозаичные композиции, связывая их в единое целое. При ближайшем рассмотрении становилось видно, что каждый такой "луч" состоит из микроскопических рун, постоянно меняющих свое положение.
Возвращаясь к "нижней" части зала, по периметру зала стояли ряды деревянных скамей с резными спинками, украшенными символами лунных фаз. Их темное дерево контрастировало с белизной стен. Между скамьями располагались небольшие алтари из черного камня с выгравированными текстами, от которых исходило слабое свечение. Воздух в зале был прохладным и имел слабый запах успокаивающих благовоний, смешанный с ароматом старых книг и холодного камня.
Каждый элемент интерьера - от узоров на полу до движения фигур на потолке - был частью единой сложной композиции, создающей ощущение нахождения внутри живого существа. Давление этого пространства ощущалось физически — будто сам воздух здесь был плотнее и насыщеннее, наполнен незримой энергией.
Побыв тут и послушав пару минут речи священника, Кай ничего странного для себя не приметил. Обычный храм-церковь с своими служителями и верующими, если не обращать внимание на интерьер, то ничего необычного. Он вышел из зала и походил еще немного по зданию, разглядывая всякие двигающиеся узоры и объемные картины на стенах, от которых даже можно было учуять запах.
Например, на картине, где был изображен корабль в штормовую бурю, от нее можно было уловить запах моря и йода, почувствовать дуновение ветра и маленькие капли воды. А сам корабль казался таким объемным, что будто можно протянуть руку и забрать его из этой картины, тем самым спасти от шторма. Это очень сильная магия. Не та, что используют обычно, например, в кинотеатрах. Другое волшебство, которое передает через картины не только зрительные ощущения, резонирует с потоками маны магов, а и ощущения запахов, вкусов и тому подобное, человек ощущает только в голове. Те, кто не имеют способности к магии, не способны почувствовать магические улучшения. А эти картины имеют такие заклинания в себе, что в реальности создают потоки ветра и брызги воды, в буквальном смысле способные намочить физические предметы.
Пока зеленоглазый смотрел с удивлением на эту картину, краем уха уловил едва разборчивый диалог двух монахов. Отвлекаясь от созерцания искусства, он подошел к говорящим чуть поближе.