Достаю обувь из коробки — это черные, лаковые башмачки и они идеально подходят для того, чтобы в них спрятать нож. Кладу по одному ножу в каждый ботинок и накинув на себя плащ, прикрывавший юбку, выхожу из спальни.
Юрист решил проигнорировать меня и пристально вглядывается в монитор компьютера. Я прохожу мимо него без единого слова и это меня устраивает.
Каблуки создают шум, и он оглядывается на меня, когда я практически у двери. Я этого не вижу, но чувствую.
Сегодня в ванне я уже заикнулась о деле, и он знал, что мы едем в Вашингтон именно из-за него, но Володя решил проигнорировать это и именно поэтому бьется сам с собой: сдерживать меня или нет, спросить куда я так вырядилась или нет. В этом я уверена, потому что моя спина горит слишком сильно, а в комнате царит чувство неудовлетворения от мужчины, но мне наплевать на его эмоции и чувства. Пусть катится на четыре стороны! У меня более важные дела.
Электронный замок пищит, информируя, что дверь открыта и я перед тем как ступить за порог, слышу шуршание, а за ним и слова:
— Куда это ты намылилась, ещё и в таком виде? — на моем лице расползается довольная улыбка, ведь я была уверена, что он не сможет проигнорировать все это!
— Намылилась? — переспрашиваю, стоя ещё спиной к нему. — Я тебе говорила и не вижу смысла повторять.
— Не в таком виде! — а это уже послышалось возле меня и очень недовольным тоном.
— Это тебя должно меньше всего волновать, — парень дергает меня за руку и разворачивает к себе. В глазах горит ярость, но я не боюсь — я наслаждаюсь ощущениями.
— Да неужели? — шипит он, словно та кобра. Я же только улыбаюсь и не отвожу взгляда от карих глаз и это юриста выводит на новый уровень злости: глаза пускают искры в меня, а рука на автомате сжимает моё запястье, однако я все равно не перестаю улыбаться. — Ты оделась как курва, которая идет на охоту!
— В точку! Я иду на охоту, а там какой-то дресс-код, — на мне горит кожа, ведь я могу опоздать на пир, а он устраивает допрос. — У меня нет времени на бессмысленную болтовню, поэтому извиняй, — я со всей силы выдергиваю руку и ухожу прочь.
Шум от каблуков отражается эхом от стен, пока иду к лифту. Мне везет, я еду сама и долго не жду его. Если честно, я не прочь пострелять своими прекрасными глазками для кого-то, но увы!
Выхожу в вестибюль и хочу проверить на своём ли посту Стелла, но её там нет, вместо неё какая-то другая девочка, которой я ещё не встречала. Это и к лучшему, не стоит Стелле волноваться, что какая-то незнакомка вышла из лифта, а она не проконтролировала, когда та зашла и куда. Мы, женщины, довольно любознательные создания.
Сегодня я решила воспользоваться услугами такси, но что-то никакая гадина не ехала мимо меня, поэтому я вынуждена была ждать около шести минут перед тем, как посадила свою пятую точку на мягкое переднее сиденье возле водителя. И не важно, что он был стариканом — я люблю пострелять глазками и насладиться процессом. Тем более нужна разминка перед спектаклем!
— Добрый вечер, мисс. Вам куда?
— К началу Северо-Западной, 15.
По ночному городу мы ехали не быстро, но успели.
Каждый субботний вечер Марк Гилл заказывает для себя девушек высшего сорта. Сегодня я буду среди них, ведь попасть в его хоромы не так просто: камер, как говна, да и охраны не меньше. Но именно сегодня все будут иметь послабления, и Марк тоже.
Такси паркуется и оплатив его, я иду к девушкам, которые только прибыли. Подойдя к ним, получаю вопросы:
— Новенькая? — девушка такая ничего, но это только по внешности. Несло от неё ужасно. Вот смотришь на человека, а от него несет стервозностью, а таких сучек я встречала немало.
— Да, — коротко ответила, потому что понятно, что именно эта швабра главная среди этой Святой Троицы.
Я идеально вписывалась в эту элиту: одежда, макияж, манера поведения — все соответствовало, чем я была довольна. Если уж копнуть глубже, то я и есть своего рода курва! Но сейчас не об этом, потому что мы начали идти к входной двери.
Что могу сказать: шикарно и богато! Гилли зарабатывал много, даже очень, сейчас правда меньше, но его сбережений хватит на несколько шикарных жизней, поэтому этот тип может позволить себе все, что заблагорассудится.