Чигрин рассказал ему, что прибыл сюда от Кирилла Ивановича подрывать пороги для свободного прохода судов по Днепру и разыскивает полковника Фалиева.
— Михаила Леонтьевича? — переспросил мужчина, поворачивая байдак к правому берегу, на круче которого виднелись хаты и деревянная церковь с тремя куполами. — А его, лихо в угол, в Старом Кодаке нет. С неделю как выехал и многих людей забрал. Поговаривают, что Потемкин велел ему закладывать новый город. Где-то аж возле гирла Ингула. Не знаю, правда или нет. Да ты не печалься, — посмотрел на молчаливого Чигрина. — Благодари судьбу, что встретился здесь с Мусием Полтораком. Мы и без этих жестянок проводим суда с тобой. С порохом, лихо в угол, все равно ничего не получается. Только спины порогам царапает. Вот и все.
На берегу их ждал тот вихрастый парнишка, мы предостерегал Чигрина от взрывов.
— Сынок мой, Левко, — кивнул в его сторону Полторак. — Тоже приучаю его ходить через пороги. Он первым и заметил твою лодку.
— А я сначала не мог понять, чего он кричит, — сказал Андрей. — Догадался, когда увидел, как эти люди торопливо гонят свои плотики, удирают.
— Зряшное дело, — махнул рукой Мусий Иванович. — Мучаются на воде с весны и до поздней осени, по пятаку зарабатывают в день. А камни, лихо в угол, как торчали, так и торчат. Кто соображает — пройдет, а у кого нет ума — пускай лучше на волах ездит.
Жил Полторак в Каменке, но дома, как признался он Андрею, редко бывал. Занимался тем, что проводил купеческие суда, шедшие с товаром вниз, в Херсон, через пороги. Знал все безопасные проходы среди подводных валунов, умел, как никто, управлять судном на разбушевавшейся быстрине Днепра. Сам не из пугливых, Чигрин был в восторге от его самообладания и невозмутимости, когда вышел с ним вечером на байдаке спасать людей с дуба, наскочившего на камень среди порога.
Чтобы добраться до потерпевших, нужно было пройти сверху все водовороты, миновать камни, скрывавшиеся под водой. Но Мусий Иванович с такой уверенностью вел свою громоздкую лодку, будто они шли днем по вольному спокойному плесу. Когда сняли с разбитого суденышка четверых перепуганных людей, Андрей мысленно поблагодарил судьбу, которая свела его с Полтораком. Давно уже не приходилось испытывать ему чувства гордости и самоуважения.
Мусий Иванович тоже с любопытством присматривался к Чигрину, которому ничего не нужно было: говорить и показывать дважды — все схватывал на лету. За неделю изучил порог не хуже любого местного лоцмана. Порывался к Ненасытцу, хотел и с ним помериться силой. Однажды он сказал Полтораку об этом своем намерении.
— А что, лихо в угол, на той неделе и пойдем, — согласился Мусий Иванович. — Нужно же будет суда проводить, вот и пошепчемся с Дедом, чтобы не запутывал их в своей бороде.
Лоцман не бросал слов на ветер. Отправились, как только забрезжил рассвет. Семь верст до Сурского порога прошли без передышки. Левко был за рулевого, а у них аж вода вскипала под веслами.
Еще виднелись и шумели позади обе окутанные пеной лавы порога, а уже нарастал, усиливался новый клокот взбунтовавшейся воды. Мусий Иванович пересел к рулю.
— Слышишь, как плещется, лихо в угол, будто там стирают тряпье в корыте? — кинул Андрею, направляя байдак в неширокий проход между двумя островерхими камнями. — Погибельный порог. Лоханский. Ворчит, поплескивает водица в нем, а потом как крутанет, что и света белого не увидишь, лихо в угол... Падайте на дно, хлопцы! — прервал он свой рассказ. — Сейчас начнется.
Лодку дергало, подбрасывало. Андрей даже подумал, что они ударились о камень. Посмотрел вперед, и в глазах аж зарябило от черных, зеленоватых, крутобоких и еле заметных под водой валунов. Самый крупный из них ревел, угрожающе тряс мохнатой пенной бородой уже совсем близко от байдака. Рядом торчали, курчавились белыми кудельками другие. Андрей подобрался, напрягся, ожидая страшного, неотвратимого удара, но когда столкновение казалось уже неминуемым, байдак неожиданно развернулся почти поперек реки и понесло его взвихренным потоком вдоль высокой разбушевавшейся лавы.
Когда миновали и этот порог, Мусий Иванович снова передал руль сыну и посмотрел на Чигрина.
— Признайся, Андрей, — прищурил улыбающиеся глаза, — правда же думал, что здесь нам крышка?
— По правде сказать, думал, — не стал возражать Чигрин. — Как вам удалось развернуть лодку?
Полторак зачерпнул ладонью речной воды, брызнул в разгоряченное лицо, крякнул от удовольствия.