А потом их трое и осталось. А сначала было пятеро.
Один из канувших имел рукою рыбий хвост, но пользовался им как крылом. Поэтому отзывался на два имени: Хвокры или Крыхво.
Второй из канувших имел то ли горб, то ли согнутость, а руки спереди складывал муфточкой для равновесия. Почему-то он был Гну.
Но совсем сначала имена у них были длинные, полные. Это было давно, когда головы их имели содержимое и никаких щелей в головах не было, даже трещинок.
Личител умел лечить и звался Личи-Тел или Тел-Личитель. Он был всегда любим, даже тогда, когда все прекратили болеть и забыли, как на что-нибудь жаловаться. Тогда Личи-Тел принял позицию лотоса и немного забылся, и отвисло брюшко. Но от имени его сохранилось больше всего знаков.
Резон был Резонер, им и остался, но его никто не слушал, даже когда он был вербальный. А уж когда наступила кинесика, стало еще проще — просто отвернутся от него, и все.
Наседь был кем — никто не помнит, может, и был никем, всегда просто На-Седьмом-Небе.
Хвокры всегда был неспокоен — то ли он по рыбам, то ли по птицам тосковал и звался то Хвостокрыл, то Крылохвост. И как только решил — канул и забылся. И тоска прошла для всех.
Гну когда-то звался Согнуло-Пополам. И так он был долго. Он был последний, кто испускал звуки, уже никому не нужные среди невербальных. От него как-то избавились, или он сам в звук обратился, но уж этого никто не понимал, и его как бы не стало.
И стало тихо и покойно в кинесическом треугольнике.
В следующую пятницу Арсений Крупицин не ждал Галочку у подъезда. И ничего из своей коллекции он не заготовил. Ему нездоровилось: тянула полежать какая-то ломота, немощь. Но он сидел за круглым столом в желтом пятне света и перелистывал старую детскую книжку. В комнате было холодно, и пришлось натянуть сверху теплую домашнюю куртку. Когда-то она была твидовым сюртуком или визиткой, как считал отец, который был крупнее и осанистее сына, но визитка все равно перекочевала в гардероб наследника уже на правах домашней куртки. От твида стало уютнее, и Арсений улыбнулся трем желтым утятам на обложке. «Тяпа и Нёма» — он будто впервые прочитал название книжки, и его брови-гусеницы поползли к переносице, морща лоб. Раздался звонок, предупреждая уже навернувшиеся слезы. «И пускай бесстрашно льются слезы умиленья», — сказал вслух Арсений и пошел отпирать дверь.
— Галочка Голицына! Гадание на картах, гороскопы, фазы Луны и прочая астролябия!
Снова пили чай, становилось тепло за столом в желтом круге света.
— Славная на вас визитка. Я принесла вам карты таро.
— Вы увлеклись оккультными науками?
— Нет-нет! Хотя, впрочем, вместо клуба литературного творчества я бы предпочла заседание алхимиков. Думаю, они больше смыслят в текстах, чем литераторы.
— Наши кинесики им бы понравились?
Галочка кивнула.
— Знаете что, давайте раскинем эти карты. Вы не знаете, как с ними обращаться? И я не знаю. Мы их перемешаем и выберем наугад… сколько?.. Девять карт, и попробуем придумать сюжет.
Галочка улыбнулась трем желтым утятам на обложке, отодвинула книжку в сторону и зажала в руке плеер. Выпали масти: Монеты, Жезлы, Мечи, Кубки. Из Монет — двойка, четверка, королева и суд. Из Жезлов — семерка. Из Мечей — пятерка, десятка и дама. Из Кубков — только двойка.
— Это был, конечно, турнир…
Это была скорее дань моде, чем дань вассалов своему господину. Присутствовать на этих зрелищах была приятная, но надоевшая повинность, предписывающая как наряды, не меняющиеся век от века, так и обряды ее исполнения. Единственной неожиданностью всегда было место турнира, поскольку никто не мог предсказать, на чьей земле выпадет голова, а на чьей — хвост. Да и толкование метания двух монет было запутанным, им владели двое избранных. Четверо глашатаев разносили весть по королевствам Мечей, Жезлов, Кубков и Монет вечером накануне.
Нетрудно догадаться, что и толкователи и глашатаи были из королевства Монет. Такова была привилегия этому королевству. У прочих тоже были, но разные другие свои.
В этот раз и расклад был — по всему у Монет соревноваться. А когда такое выпадает — сама королева обряжается в турнире участвовать.
Соперницами ее — а турнир-то, вышло так, сплошь женский — были дамы тоже благородные, но сражались в масках. Так что королева не знала, с кем бьется, до исхода последнего боя.
На сей раз выпало драться до десятого меча по семи жезлам. А награда — два кубка, потому что финалистов, как ни крути, все равно двое. Один Кубок — большой — победителю, другой — поменьше — финалисту.
Королева Монет была дама на вид субтильная, но жилистая, хитрая и выносливая. Вышла в финал. А противница ее, хоть и в маске, по всему было: молода, задорна, однако очень ловка и в тактике пяти мечей искусна. Финал-то она и выиграла.