Пэйтон выглядит искренне шокированной. «Что? Нет. Но после истории Орландо я заставила Неро узнать о шоу». Она оглядывает пространство. «И я так рада, что мы это сделали. Ты потрясающая».
Я прижимаю пальцы к щекам и смиряюсь с тем, что мое лицо будет красным всю ночь. «Спасибо».
«Пожалуйста», — Пэйтон усмехается, наблюдая за моей реакцией. «И, честно говоря, эта картина идеально подходит для ремонта гостиной, который мы делаем».
Она поворачивается к Неро, который только что закончил говорить Орландо, чтобы тот наклеил "продано". «Давайте посмотрим на те, что поменьше, пока их все не разобрали. Я бы хотела одну из разноцветных для своего офиса».
«Я уже сказал тебе, мы можем продолжать делить офис», — голос Неро груб, но Пейтон ничуть не смущается.
Они работают в одном офисе? Странно.
Шум в галерее нарастает, и я изо всех сил стараюсь кивать и улыбаться, как нормальный человек, продвигаясь сквозь толпу, принимая комплименты.
Я замечаю Вэл в другом конце комнаты, разговаривающую с каким-то другим гостем, и что-то тяжелое давит мне на грудь.
Я никогда…
Мое внимание привлекло движение у входной двери.
Это он.
Мой король.
Стоя там, широкоплечий, облаченный в безупречный черный костюм, он похож на Люцифера во плоти.
И его глаза обращены только на меня.
И я застыла. Полностью неподвижна.
Я знала, что он придет.
Он сказал, что сделает это, и он всегда выполняет обещания. Но рассказать всем остальным. Приглашать своих друзей. Приглашать моих друзей из дома…
Тяжесть на моей груди смещается, пока не охватывает мое сердце, и мне приходится сжать губы, чтобы они не дрожали.
Орландо что-то говорит Кингу, проходя мимо, но Кинг просто смотрит на него, продолжая идти.
И он просто продолжает идти.
Просто продолжает приближаться.
Сокращая расстояние между нами, игнорируя многочисленных людей, которые пытаются его поприветствовать.
Потому что он идет ко мне.
Потому что я принадлежу ему.
Кинг останавливается передо мной, его взгляд блуждает по моему лицу. «Ты в порядке?»
Я киваю.
Он протягивает руку и проводит большим пальцем по моей разгоряченной щеке: «Тогда почему у меня такое чувство, будто тебя сейчас стошнит на меня?»
Я тихонько смеюсь, как он, я уверена, и надеялся. «Ты рассказал об этом стольким людям».
«Конечно, я это сделал».
Конечно, я это сделал.
«Почему?» — шепчу я, хотя на глаза наворачиваются слезы.
Ни разу, никогда еще моя семья не была на показе.
Ни разу никто за пределами мира искусства не приходил посмотреть мои картины.
Ни разу никто из моих близких не купил ни одну из моих картин.
«Зачем мне рассказывать людям о твоём шоу?»
Я киваю.
«Дорогая», — он берет меня за подбородок, не отрывая от меня глаз. «Я расскажу всем о твоем творчестве, потому что я чертовски горжусь тобой».
Как будто в моей груди падает фонарь.
Корпус треснул, и свет рассеялся по всем темным углам, о существовании которых я даже не подозревала.
Я чертовски горжусь тобой.
По моей щеке течет слеза, и Кинг вытирает ее.
Его грудь поднимается и опускается с глубоким вздохом, когда он читает меня, как открытую книгу. «Ты разбиваешь мое чертово сердце, Саванна Бэби».
Его свободная рука смыкается над обеими моими, когда они переплетаются перед моим сердцем, и он притягивает их к своей груди. Запирая их там.
Взгляд его глаз.
То, как он меня держит.
Это больше утешения, чем мне кто-либо когда-либо предлагал.
Это больше комфорта, чем я могла надеяться.
Этот мужчина. Мой муж.
Тот, кто украл меня. Тот, кто отнял у меня выбор.
Он тот самый…
«Я так горжусь тобой», — повторяет он. И я чувствую его слова в глубине своего сердца. «Оглянись вокруг. Посмотри на всю эту красоту, которую ты привносишь в мир. На всю доброту, которой ты делишься». Он нежно сжимает мои руки. «Я не лгал, когда говорил тебе, что миру нужно твое искусство. Но это еще не все. Мне оно тоже нужно. Мне нужна твоя радость. Мне нужно, чтобы ты сравняла все плохое, что я делаю. Потому что с этим», — он поворачивает голову, рассматривая мои картины. «Мир не кажется таким уж ужасным. Так что, да, детка, я горжусь тобой. И если никто никогда не говорил тебе этого раньше, это не потому, что ты была недостаточно хороша. Это потому, что они были ужасными».
Кинг проводит большим пальцем по моей щеке, ловя еще одну слезу.
Я не хочу здесь плакать.
Я вообще не хочу плакать.