— Грейс, откуда столько кроликов? — спросила я.
Мне нужно было узнать. Она улыбнулась и закрыла посудомоечную машину. Она повернула включатель, и звук был такой, будто машина Преппи снова взорвалась.
— Эд всегда привозил кроликов из командировок, — она посмотрела на игрушки вокруг стола. — Знаю, это странно, и знаю, что они занимают почти все пространство в доме, но каждый из них напоминает о мгновеньях, что, когда мой муж был где-то без меня, он думал обо мне.
Грейс выглядела уставшей. Мое сердце сжалось. Я не ожидала, что секрет будет таким сентиментальным, и ненавидела то, что вообще подумала о том, будто кролики просто были ее фетишем.
— Я закончу сама, Грейс. Почему бы вам не прилечь?
Она кивнула и вытерла руки о кухонное полотенце, которое свисало с её плеча. Опустив его на кран, она обняла меня еще раз.
— Спасибо. Ты ведь позаботишься о моем мальчике, так ведь? Ему нелегко с тех пор, как он вернулся. Я беспокоюсь о нём.
Я не знала, как ответить на это, поэтому струсила и сказала ей то, что она хотела услышать:
— Конечно.
Грейс прошла по коридору, и я услышала, как дверь открылась, а потом закрылась за ней. Я закончила с посудой и просидела за кухонным столом где-то час. Становилось поздно. Грейс уже явно было пора ложиться спать.
И где носило Кинга?
Я потопала по коридору и замерла перед дверью, за которой услышала приглушенные голоса. Дверь не была плотно закрыта, так что я слегка приоткрыла ее еще больше в надежде, что она не заскрипит. Уставившись в щель, я увидела отражение Кинга и Грейс в зеркале большого столика из орехового дерева, занимавшего почти половину маленькой комнатушки. Грейс сидела на краю кровати в ярко-оранжевой ночной рубашке и в такого же цвета тапочках.
Ее ноги не касались пола. Кинг присел перед ней на корточки и протянул нечто, по форме напоминающее стеклянную трубку для курения.
— Мне это нравится, — произнес он, зажигая смесь в трубке, втягивая в себя дым, а затем выдыхая его.
Он передал трубку Грейс, которая повторила то же самое, глядя на Кинга для большей уверенности. Выпустив дым, она начала тяжело кашлять. Кинг держал ее руку, пока она кашляла и смеялась одновременно.
— Я каждый раз буду это делать? — спросила она, когда наконец-то смогла связать слова в предложение.
— Нет, только первые несколько раз, — уверил ее Кинг с несмелой улыбкой.
— Хорошо. Ненавижу кашель, — ответила Грейс.
— Уверена, что тебе больше ничего не нужно? — начал Кинг.
— Я старая бабка и скоро умру от этой хрени. А ты и дальше будешь приходить в мой дом, чинить вещи и заботиться обо мне оставшиеся полгода. Ты и так слишком много для меня сделал.
— Не говори так, — скривился Кинг, сжимая переносицу.
Грейс протянула руку, взяла ладони Кинга в свои и положила их себе на колени.
— Ты мне ближе сына, которого у меня никогда не было, — призналась она.
Кинг уставился в пол:
— Ты всегда была мне большей матерью, чем… Она.
На лице Грейс проступила серьезность.
— Я жалею лишь о том, что не прикончила ее собственными руками.
Одно из ее слов вырвало меня из транса, и я забыла о том, что мне не стоит двигаться. Споткнувшись, я приземлилась на колени и руки почти перед ее кроватью.
— Она всегда такая грациозная? — поинтересовалась Грейс.
Кинг поцеловал ее в лоб и выключил свет. Я с грустью помахала ей рукой перед тем, как он поспешно вывел меня из комнаты, закрывая за нами дверь. Он выключил весь свет в доме и запер раздвижную дверь. Когда мы почти дошли до выхода, Кинг остановился, потянулся за чем-то в карман и поставил что-то на край стола в коридоре. Я отставала от него на несколько шагов, поэтому смогла рассмотреть то, что он оставил для Грейс. И когда я увидела, дыхание застряло у меня в горле.
Он оставил ей маленького, белого, керамического кролика.
ГЛАВА 18.
Доу
— Нам нужно сделать еще одну остановку, — предупредил Кинг, набирая сообщение на своем телефоне на пути к грузовику.
Я посмотрела на него — на самом деле посмотрела — будто впервые встретила. Я видела мужчину, отбросившего свой устрашающий облик и постоянные перемены в настроении и просто заботившегося о женщине, которую любил. Мужчина, которого я начала считать монстром, был способен на любовь.
— Зачем ты показывал Грейс, как курить травку? — спросила я.
— Грейс, может, хорошо притворяется, но она постоянно терпит сильную боль, — скривился Кинг. — Все медикаменты, что ей выписывают врачи, просто херня. Они должны заставлять ее чувствовать себя комфортно, а вместо этого ее от них тошнит.