Мир моргнул, и я снова ощутил себя в своем теле. Я, так же как и на прошлом испытании мог все чувствовать, слышать и видеть, пропала только возможность перехватить над телом контроль. Но оно и понятно, ведь сейчас передо мной находилось вероятное будущее, а не прошлое. В данный момент я шел по какому-то широкому коридору дворца. Под ногами лежала красная ковровая дорожка, стены были каменными и через равные промежутки на них висели магические светильники. Проходя мимо застекленного окна, я на секунду бросил на него взгляд и увиденное меня очень сильно впечатлило. Это окно находилось на высоте не менее сотни метров над землей. Из него я смог разглядеть внешнюю часть дворца, буквально сияющую глянцевым бело-голубым светом. Это Аусвилия? Но в Тиране никогда не существовало такого огромного сооружения. Коридор заканчивался массивными начищенными до блеска дверьми обитыми золотыми пластинами. В них я будто в зеркале смог рассмотреть свое отражение. Я был одет в какой-то странный вариант доспеха сардукаров. Он состоял из черно-красных пластин, и был не похож на тот, который я носил сейчас. За плечами у меня развивался такого же цвета плащ, а на голове была классическая корона с маленькими зубчиками. Внешность моя никак не изменилась, разве что немного огрубели черты лица. Так как я попал в этот момент времени, практически случайно перематывая одну из линий вероятности, то никаких знаний о предшествующих этому событиях у меня конечно же не было. Войдя в двери, я оказался в странной комнате. Все стены, а так же пол и потолок здесь были выложены зеркалами. В центре на коленях со связанными за спиной руками находилась тройка фареонов. Над ними стоял, держа в руках какой-то артефакт похожий на сверло, высокий мужчина в черной маске.
— Как результаты? — Спросил я у него.
— Без изменений. Несмотря на пытки, говорить они не хотят.
Услышав его ответ, я снова посмотрел на стоявших передо мной мужчин. Их тела были действительно в плохом состоянии, во многих местах находились кровоточащие раны, одежда порвана, а на лицах красовались синяки и кровоподтеки. Подойдя к ним, я вытащил из-за спины меч сардукара и одним ударом отсек их головы.
— Ты свободен.
— Как прикажете ваше величество. — Дотронувшись кулаком до сердца, палач склонил голову и вышел.
— Аюна, веди сюда предательницу. — Громко сказал я, после того как за ним закрылась дверь.
Напротив меня отворилось одно из зеркал, раздался глухой звук и споткнувшись через порог в помещение влетела фареонка. После этого в комнату вошла Аюна и закрыла за собой потайную дверь. Сейчас она была еще прекрасней, чем в мое время. Одетая в обтягивающий кожаный комбинезон, хорошо подчеркивающий все ее женские формы. Она была буквально копией Кены, какой она представала в моих воспоминания, разве что размер груди не дотягивал до моей первой учительницы. Схватив стонущую фареонку за волосы, она буквально подтащила ее к моим ногам и, отойдя на шаг, встала на одно колено, склонив голову.
— Ваше величество, предательница отказывается идти на сотрудничество.
Присев на корточки перед фареонкой, я взял ее за голову и поставил на колени. Когда я будущий заглянул в лицо своей пленнице, то я настоящий испытал нереальный шок. Сейчас эта девушка ничем не отличалась от только что убитых мной сородичей. От пыток и издевательств на ней буквально живого места не было. Но даже это меркло перед тем фактом, что этой фареонкой являлась Гхора. Высвободив немного магической энергии, я пропустил ее через тело девушки, и ее затуманенный взгляд тут же обрел четкость. Повернув голову в бок, она увидела лежащих в луже крови фареонов и ее лицо исказила маска гнева. Посмотрев на меня, она спросила:
— Почему и меня не убил? Хочешь сотворить со мной тот же ужас, который сделал с Мелорном и Горином?
— Они ценные военные ресурсы. Какой смысл их убивать, если они еще могут послужить империи в эти сложные времена?
— Хех, когда же ты стал друзей называть ресурсами?
— Хватит разговоров. Мне нужно знать, где сейчас скрываются повстанцы во главе с твоим братом.
— Я лучше умру. — Гневно выплюнула она.
Такой ответ меня разозлил, и я отвесил ей пощечину внешней стороной левой ладони. Хоть в удар я не вкладывал какой-то особой силы, но фареонка от него практически потеряла сознание, и мне снова пришлось приводить ее в чувство.
— Ты ведь понимаешь, что твоему брату в первую очередь нужен трон белой лилии?
— Когда он заберет его у тебя, я не позволю ему повторить историю и уничтожу их обоих. Как бы ты ни хвастался своей бессердечностью и хладнокровием, но у тебя все равно не хватит духу убить меня. Я же со своей стороны не выдам никакой информации о фареонской повстанческой армии, мы с самого детства проходим специальные тренировки по поведению в плену, тебе ли этого не знать. Так вот, раз у нас сложилась патовая ситуация, предлагаю бросить меня в камеру, там я дождусь своего часа и закончу эту черную главу нашей жизни по-своему.
Будущий я хоть внешне и казался спокойным, но внутри у него все буквально кипело от злости. Я не знал, о чем он думает, но все эмоции и чувства мог ощущать в полной мере.
— Не смогу убить говоришь?
Взявшись двумя руками за ее лицо, я активировал печать покорности. Это было уже не то слабое заклинание, которое я недавно разработал и протестировал на тихушниках, сейчас оно буквально разрывало изнутри все до одного проводящие каналы фареонки.
— Ты же обещал, что никогда не будешь применять его на мне! — С ужасом в глазах прохрипела Гхора.
Сейчас она испытывала не просто боль. Эти ощущения не затрагивая нервы, воздействовали прямо на ее мозг. Ее информационная структура разрушалась в буквальном смысле. Сначала кровь потекла из ее глаз и ушей, потом казалось бы, ею напиталась каждая пора организма. Агония и крики фареонки, испытывающей такой уровень боли, что мне даже вообразить его было сложно, еще долго будут стоять у меня в ушах. Так продолжалось около минуты, после чего ее мертвое тело безвольной куклой упало на пол зеркальной комнаты пыток.
— Прикажи здесь убраться и приходи в тронный зал, у нас еще два слушания по делам в провинциях. — Спокойно сказал будущий я и направился к выходу.
За все это время Аюна ни разу не подняла своей головы. Она спокойно ожидала, когда я покончу с ее подругой, как будто бы это все само собой разумеющееся. Находясь в глубоком шоке от увиденной картины, я мог задаваться только одним вопросом, что же со всеми нами случилось в этой линии вероятности?
Сосредоточившись, я смог вернуться в начальную точку и еще раз все осмыслить. Значит, трон показывает все линии вероятности и все события на них, которые могут произойти в будущем с его владельцем. Про нечто подобное мне говорила и Мэг, когда мы последний раз встречались с ней в моем сне. Боги могут лишь видеть вероятности, вроде так она тогда сказала. Если такой мощный артефакт появится в нашем мире, то будет неминуема гражданская война и тот, кому он в конце достанется, станет настоящим повелителем всей Атреи. С учетом того, что за нашим миром приглядывает множество богов, каждый из них захочет, чтобы этот трон принадлежал именно его последователю. А это значит, что попытки его отобрать не прекратятся никогда. Зная, что он со мной сделает в будущем, я ни за что его себе не оставлю, но если эта вещь достанется другому, это будет еще опаснее. Вот чего хотел третий принц, вот для чего нужно было создавать монархию в Элинии! Это был бы хороший плацдарм для будущего покорения мира. Все участники плана получили бы выгоду от этого, устроившись на самом верху будущей империи, а своего покровителя он бы, наверно, назначил верховным богом. Преференции более чем впечатляющие. Чиновники убитые Боней скорее всего принадлежали к фракции не поддержавшей будущий переворот. Даже в Элинии готовилось то же самое. Я был нужен Родеморту чтобы усилить раскол между враждующими лагерями, встав на сторону Селесты. Когда градус конфликта достиг предела, я уже не был им нужен и меня попытались устранить, так же как это сделали с членами совета правления. Теперь действительно все встает на свои места.