Крёз выругался, машина отчаянно заскребла колесами, завихляла и рванула вперед с новой силой. Вдогонку раздались ругательства и выстрелы.
Я открыл глаза — машина неслась куда-то, кренясь из стороны в сторону, Крёз бешено вертел руль. За окнами мелькали дорога и дома, раскачиваясь так, словно это они перебрали лишнего, а не я.
Тут меня укачало, и все то пестрое общество салатиков, верченых почек и кира, которое на тот момент все еще оставалось в моем желудке, изъявило острую необходимость выйти прогуляться. Вывернувшись из окна, я удовлетворил настойчивые просьбы собрания, и оно нестройной, но очень веселой толпой покинуло скромное заведение моего организма.
Сзади послышался звук сильного удара и удаляющийся звон осыпавшихся стекол — судя по всему, второй бронемобиль хранителей был шокирован моим поступком до такой степени, что потерял управление и врезался в стоявшую у обочины машину.
Крёз с бешеной скоростью помчал мобиль по прямому проспекту, заставляя встречные машины испуганно жаться к обочине и сбивать рекламные щиты. Мы выехали из квартала на длинный и широкий Лоринганский проспект.
— Арс! — сказал Крез. — Мы тебя забросим и уедем в одну берлогу. Слышишь, Арс?
Я повернулся и увидел искаженное, покрытое потом лицо Арса. Его придавило к сиденью Марка.
— Ногу сломало, точно, — объяснил он, счастливо улыбаясь. — Во-о… о-о-о…
Разыскав ближайшую больницу, мы с трудом оторвали помятую дверь мобиля и вытащили Арса из покореженной кабины. Громко ругаясь, мы на руках отнесли его на второй этаж, ведомые девушкой в белом халате. Несмотря на серьезность происходившего, и Крёз, и даже стонавший от боли Арс не могли оторваться от ее стройных округлых икр, грациозно поднимавшихся перед нами по ступенькам.
Приказав нам положить Арса на кушетку в ослепительно белой и едкой от запаха медикаментов палате, она встала рядом и посмотрела на меня строгим взглядом учительницы:
— Ну что, рассказывайте, как было дело.
— Ик, — ответил я, присел на пол и положил голову на кушетку Арса.
— Зачем? — мягко удивился Крез, пытаясь обворожить ее взглядом. — Уач…
— История болезни, — невозмутимо пояснила она.
— А че-а, — начал Арс гортанным низким голосом, искоса глядя на девушку, — короче, я пришел, короче, в ресторан «Реактор»… знаете наверное, это самый крутой ресторан в городе…
Голос его становился все ниже и гортанней, потому что, разговаривая, он изгибал шею, пытаясь смотреть на стоявшую над ним медсестру.
— И короче, там бичи одни… а я — че-а, как начал всех гасить… ы-р-гх…
Медсестра силой повернула голову Арса и зажала ее в мягком подголовнике.
— Они у меня летали там, че-а, — не сдавался он, пытаясь достать ее хотя бы глазами, для чего беспощадно выворачивал их из глазниц, — как эти, че-а… а вот это — король, смарите, он реальный, че-а…
Он хотел указать на меня пальцем, но его руки тоже были зафиксированы в кресле, поэтому он попытался сделать это глазами. Я потянулся было к этим беспокойным глазам рукой, мне хотелось заправить их обратно, потому что показалось, что они вот-вот выпрыгнут и повиснут, а может, встанут на стебельках, как у рака.
— Все ясно, — ласково сказала она, — драчуны вы этакие. Надо срочно начать операцию. Голень повреждена металлическим предметом, может начаться гнойное заражение.
Тембр ее тихого голоса был таким приятным и сочным, что Крёз замер, глядя ей в глаза, и расплылся в улыбке, забыв, где находится. С его уст уже готово было сорваться очередное «уачусэй», но от слов «гнойное заражение» меня снова замутило, и я силой увлек его за собой по лестнице вниз.
Машину Арса пришлось оставить возле больницы — она ему понадобится, когда его отпустят. Мы взяли в ларьке по две бутылки пива и сели в первый попавшийся транс, и после первого же глотка пива мой мозг отключился.
Включился он от подозрительной вони — открыв глаза, я обнаружил себя рядом с Крезом в каком-то подозрительном кафе. В раскрытые окна шумела осенняя ночь.
Подозрительного вида бармен протирал подозрительной тряпкой посуду, время от времени поглядывая на нас с подозрением. Крез энергично уминал какую-то подозрительную булочку, запивая ее подозрительно пахнущим чао. Точно такие же стояли и передо мной — подозрительно понюхав одну, я отказался от идеи последовать примеру своего друга. Возможно, под влиянием желудка, который заранее известил меня о своем отказе принять эту пищу, сославшись на текущие профилактические работы.