Как бы то ни было, через пару секунд свободного вращательного полета машина рухнула на каменистый склон, покатилась вниз, ударяясь по пути об камни, последний из которых наконец остановил ее в положении «лежа на крыше», а нас «стоя на голове».
— Я запрещаю вам покидать машину до прибытия… — прохрипел сержант, и эти слова вывели меня из оцепенения.
Я повернулся в сторону двери и толкнул ее рукой, она открылась, и я поспешно выскочил наружу. Крез следовал за мной.
— Хорошая собачка! — сказал он псу, поравнявшись с тем, но тот лишь жалобно заскулил. — Ха-ха-ха-ха!
Мы нырнули в заросли кустарника.
Над нами грохотал автолет, кто-то кричал в мегафон:
— Преступники! Выходите с поднятыми руками! Вы окружены!
Но мы бодро ползли на четвереньках по дремучим зарослям прибрежных кустов и вскоре вынырнули из них, оказавшись среди сваленных в кучу шезлонгов, свернутых парусов, бочек со смолой и других принадлежностей отдыха.
Где-то над нами все это время гудел автолет.
— Это яхт-клуб Северный, — прошипел Крез, осторожно выглядывая в небо через щель в досках. — Они видят нас. Почему?
— Наверное, наши фоны, — высказал я догадку и тут же пожалел, потому что Крез снял свой фон и расколотил его о камень вдребезги.
И требовательно посмотрел на мой.
Ах ты ж рыцарь. Это же фон, который подарила мне бабушка на двадцатый день рождения, после того как я вернулся из своего первого похода. С золотой оболочкой и алмазными подшипниками.
— Давай, давай, аристократишко, — презрительно кивнул Крез, — если не хочешь, чтобы нас тут положили.
Я снял фон и глубоко вздохнул.
— Кто здесь? — внезапно раздался голос.
Мы подняли головы, и я увидел толстого человека с дробовиком. Увидев меня, он вздрогнул и нацелил его на меня.
— Уважаемый! — Я действовал по наитию. — Я вовсе не хочу быть королем, но меня никто не спрашивает, все ищут меня и хотят убить. Прошу вас, примите на сохранение эту семейную реликвию.
Я протянул ему фон, он посмотрел на него с подозрением.
— Это настоящий «волекс». Золото и бриллианты. Если со мной что-нибудь случится, пусть это достанется вам. Но лучше выбросьте его в море.
Он осторожно взял фон.
— Я уплываю на Тинападо, — задумчиво сказал он, — прямо сейчас. Ладно, заберу. Вообще я не люблю монархию, и аристократов.
При этих словах он взглянул на меня, как жук.
— Но еще больше не люблю, когда за людьми охотятся, как за зверями. И когда все на одного. Так что проваливайте, ваше величество. Если надумаете вернуться за фоном, меня зовут Хари Гиграунт. У меня тут яхта. Я вернусь с Тинападо весной.
— Хорошо, Хари, я не забуду вашей любезности, — пообещал я, а он вместо ответа показал рукой — дескать, не трать время на слова и проваливай, пока цел.
Мы переглянулись с Крезом и побежали дальше. За забором яхт-клуба кустарник продолжился, и мы снова нырнули в него.
— Ловко ты пристроил свой фон, — похвалил меня Крез, — однако ты не думал, что теперь они начнут охотиться за ним? За этим человеком?
— Он же не связан со мной, — ответил я.
— Вряд ли они в это поверят.
Проходя мимо пляжей, я стащил с крючка забытую кем-то кепку с большим козырьком, под которым можно было спрятать лицо. Крез прихватил веселую женскую шляпу с большими полями. На нем она почему-то перестала выглядеть женской. Экипировавшись таким образом, вскоре мы уже тряслись в автолайне, среди толпы простолюдинов, которые не обращали на нас никакого внимания.
Я ехал и думал о Мэе.
Кое-как, окольными путями мы добрались до старой квартиры Креза. По дороге нас опять чуть не сцапали возле газетного киоска — не веря своим глазам, под заголовком ПЬЯНЫЙ УБИЙЦА ДЭЛВИС — УГРОЗА ОБЩЕСТВУ я прочитал, что «Спившийся потомок нищего дворянского рода Марк Дэлвис, после смерти герцога Орта поверивший нелепым слухам о том, что он является единственным законным кандидатом на престол, на радостях устроил пьяный дебош и зверски забил насмерть отца троих детей». Не слыша воплей продавца, я выдернул газету из витрины и продолжал читать. Крез утащил меня прочь, когда мобиль хранов выехал из-за поворота и помчался к нам, пугая сиреной окрестных котов.
Уже в квартире я попытался связаться с Мэей по домофону Креза, но она снова не отвечала.
Теперь Крез сидел на кухне и звонил знакомым бичам, подбивая их на какое-то безобразие — то ли всеобщий бунт, то ли карательный поход, в разговоре фигурировало в основном слово «валить». А я сидел на кухне, глотал остывший чао и читал газету, по которой бегали солнечные зайчики от желтой листвы за окном.