— Хм, — одобрительно хмыкнула Хозяйка. — Неплохо. Но для начала просто немного поиграем. Если проиграете, я брошу вас в зиндан, и вы будете мне перебирать чанку.
— Что такое чанка? — заинтересовался я.
— Ты бы лучше спросил, что такое зиндан, идиот.
Через пару часов я совершенно выбился из сил.
— Эрибадан, — тяжело сказала Хозяйка. — Наливай.
— Нусираш, — устало отвечал Крез, наливая бокалы и поднося свой ко рту, ибо была его очередь.
Мы играли в «кир-города» — традиционная игра космодесантников, коротающих время от звезды до звезды. Надо назвать город и сделать глоток. Следующий по кругу игрок называет город, начинающийся на последнюю букву твоего города, и делает свой глоток. И так до конца — когда останется лишь один, а остальные свалятся под пульт или отрубятся в своих гибернаторах.
— Это еще что за «нусираш»? — поморщилась Хозяйка, услышав незнакомое название. — Играй честно, а то отведаешь моего кнута.
И ее хлыст в который раз описал петлю прямо перед носом у Креза, но тот, не двигаясь, равнодушно смотрел на Хозяйку.
— Это город на Айсе. Маленький.
Хозяйка испытующе сверлила его глазами.
— Чего-то я не припомню там такого городка, — возразила она.
— А ты там была вообще? — презрительно спросил Крез, стеклянно глядя на нее.
Хлыст щелкнул возле его носа.
— Разумеется, салага! Правда, не очень долго! Если ты помнишь длительность Муракшанской операции!
— Ты вообще кто по званию?
— Майор!
Губы Креза сжались в презрительный оскал.
— Понятно, пьешь солдатскую кровь.
Хозяйка рыкнула.
— Я давно уже не на службе, салага!
— Тогда не зови меня салагой, а то я тебе сейчас заверну ласты за хвост!
— Ой-ой-ой, — Хозяйка презрительно фыркнула и откинулась на спинку кресла, положив ноги на стол прямо рядом с его кружкой. — Валяй, заворачивай.
Он рассерженно отодвинул кружку подальше.
Я решил прервать обмен любезностями и, отпив положенный глоток, сделал свой ход:
— Шумаркан.
— Ну и ну, — пробормотала хозяйка и залпом выпила свой бокал. — Ублюдки.
Женщина, а пьет как адмирал флота, подумал я с грустным пессимизмом и некстати впомнил Мэю. Интересно, как пьет девушка моей мечты?..
— Имаргадош, — механически среагировал Крез на слово «ублюдки».
Она в ярости хлопнула бокал об пол.
— Да вы меня дурите! Нет, с этим хватит. Сейчас я задам вам трепку…
Поскольку мы были совершенно пьяны, то, что произошло дальше, имело к рукопашному бою несколько отдаленное отношение. Мы возились по всей террасе, раскрасневшиеся и разгоряченные, пытаясь вдвоем одолеть Хозяйку, но она, казалось, была сплетена из железа и резины. Со всех сторон на нас из кустов и деревьев смотрели любопытные глаза зрителей.
А то, что произошло потом, и вовсе не имело к рукопашке никакого отношения.
Но выглядело, возможно, еще интересней.
Я пришел в себя на закате от каких-то страшных звуков, сотрясавших крышу, на которой я лежал.
С трудом повернув голову в направлении источника звука, я увидел с высоты террасу, заполненную бичами и чувихами. На их лицах горел неровный отсвет телеэкрана.
— Полиция продолжает искать кровавого убийцу Марка Дэлвиса, — грозно вещал диктор. — По некоторым данным, он отплыл из Амбросии на один их ближайших островов, чтобы замести следы. Последний раз его вместе с его спутником, спившимся рыцарем Артуром Крезом, видели в Южном порту несколько дней назад. Внимательно посмотрите на этот портрет — возможно, этот человек рядом с вами.
Я подумал о том, что неплохо было бы убраться отсюда подальше, пока они не узнали меня и не начали ловить. Я осторожно привстал на крыше, и деревянная доска подо мной предательски скрипнула.
Смотревшие новости, как по команде, посмотрели на меня и изобразили оскал испуга. Я ответил тем же. Они отвернулись обратно.
— Если вы увидите его, — продолжал грозный голос диктора, — немедленно сообщите в службу охраны порядка. Банк Амбросии гарантирует вознаграждение в размере тысячи баунтов…
Я лежал на крыше и с тоской смотрел в темнеющее небо, на котором уже начинали загораться некоторые, самые нетерпеливые звезды.
Проклятые борцы с монархией достали меня и здесь. Как теперь спуститься вниз, к этим беззаботным веселым людям, которые теперь думают про меня самые ужасные вещи. Интересно, побежал ли кто-нибудь из них сообщать в полицию.
И где же Крез?
Я пытался уснуть, но сон теперь избегал меня, а на каждое мое движение крыша отвечала недовольным гулом. Разозлившись, я решительно слез с нее.