На следующий день я извинился на работе перед начальством и коллегами, которым тоже от меня досталось. Шеф, войдя в моё положение, оставил место за мной. Даже выдал мне небольшую премию, зная моё трудное положение с ипотекой. Я купил шоколадный торт и букет белых роз. Перед женой мне тоже стоило извиниться.
Когда я едва вошёл в прихожую с цветами и тортом, то не узнал моей благоверной. Она буквально вся светилась от счастья. Если честно, то последний раз я дарил ей цветы только в канун женского дня. Всё повода не было. Не понимал, что цветы без повода особенно к месту. Радовалась она конечно ни сколько цветам и сладкому угощению, сколько тому, что у нас всё наладилось. С тех пор я стараюсь оставлять проблемы и те эмоции что с ними связаны за порогом дома. Да и смотреть я стал глубже, в суть. Это избавляет от излишних треволнений. И всё это благодаря ей — моему ангелу, что сейчас мирно сопит под боком. Голова должна оставаться холодной — это я себе ясно уяснил. Главное ведь, что мы вместе. А с такой поддержкой ничего не страшно. Вместе мы всё переживём.
***
— Аглая, пора собираться домой.
— Ещё немного, папа.
— Ты десять минут назад говорила тоже самое — смеюсь я. — Что там у тебя не получается?
Аглая пыталась построить из снега домик для своей куклы, но когда дело доходило до того, чтобы сделать окна, то вся конструкция неизменно осыпалась. Но девочка проявляла удивительную настойчивость и продолжала заново как ни в чём не бывало. Я подсел рядом и начал помогать. Спустя какое-то время домик был построен — неуклюжий, чуть покосившийся на левую сторону, но вполне устойчивый, и, что важно, с окнами. Аглая была очень довольна. Я поспешил запечатлеть это произведение искусство на камеру телефона.
— Ну вот. Теперь можно и домой. А вот и мама звонит.
Аглая тем временем отряхивала куклу от снега и за что-то её журила, пока я разговаривал с её мамой. Та настойчиво звала нас домой, боясь того, что Аглая может простыть. Точнее, звали только Аглаю.
Гуляли мы с дочкой по обыкновению в соседнем квартале. Этот район был буквально утыкан новостройками и здешние детские площадки были обустроены что называется по последнему слову. Всё для детей. У нас же во дворе почти что негде было играть. Да и много места занимали машины, превратив детскую зону в место для парковки. Ребёнок просто не мог побегать в волю, побросать мяч или снег, чтобы не задеть машину. А здесь как-то было свободнее. Площадка было чётко разграничена, а для автомобилей была отдельная заасфальтированная дорожка. Вот почему мы часто гуляли именно здесь.
Я везу Аглаю, которая вальготно сидит на санках и укачивают куклу. Начинает потихоньку смеркаться. Кое-где в окнах домов зажигается свет.
Я не могу не нарадоваться на дочку. Аглая в свои пять с небольшим лет на редкость умный и как будто всё понимающий ребёнок. Почти никогда она не капризничает, не хнычет. Всегда очень любознательна и жизнерадостна. Не нужно говорить, что она чудо какая красивая девочка. Красота у неё от мамы. От меня ей мало что перешло. Разве что у неё мои миндалевидные глаза. Даже имя ей придумала мама. Я не противился.
Как случилось так, что наши с её мамой пути разошлись? Не думаю, что стоит вдаваться в подробности. Так уж вышло. Однажды мы вдруг осознали что совершенно чужие друг другу люди. Страсть мы ошибочно принимали за любовь, а когда произошло отрезвление, то вместе с ним и разочарование друг в друге. Как раз тогда и родилась Аглая. Мы пробовали ради дочери сохранить семью, то ничего не вышло. Придирки, ссоры буквально из ничего. Мы решили, что лучше будет расстаться. Я конечно всячески помогаю и почти всё свободное время уделяю дочери, благо другой семьи у меня нет. Забираю её из детского сада, покупаю игрушки, гуляю с ней в выходные дни. Всё для того, чтобы она не чувствовала себя в чём-то обездоленной и неполноценной.
— Дай я тебе шарф поправлю — оглядываюсь я. — Он у тебя покосился как-то некрасиво — останавливаю я санки, бросая верёвку на снег и подхожу к дочери.
Аглая смотрит на меня и улыбается.
— Пап, а скоро новый год?
— Уже скоро. А что? — спрашиваю я, уже предчувствую вопрос.
— Мама говорит, что тебя не будет с нами в новогоднюю ночь. Это правда?
— Да, дорогая. У меня работа.
Я работаю фельдшером на скорой помощи. Платят очень скромно, а потому приходится брать подработку. Вот я и решил в новогоднюю ночь немного подзаработать. Хочу купить что-нибудь для дочки и для её мамы. Пока ещё не решил что. Но с каждым днём я всё больше начинаю думать, что куда лучше провести новогоднюю ночь с ними вместе. Возможно, это как-то бы повлияло на наши отношения с её мамой, пусть мне в это и не очень верится. Вряд ли она обрадуется моему предложению по совместной встрече нового года. Да и Аглая будет куда больше рада моей компании, чем моим подаркам. И всё-таки сейчас деньги для меня стояли на первом месте. Этим самым я пытался компенсировать то отцовское, что не мог дать в полной мере, будь наша семья полной. Да и той строгости, что я должен был бы проявлять по отношению к Аглае, как её папа, не было и в помине. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы обезоружить меня. Как её вообще можно ругать? Нет уж. Пусть этим занимается мама. Я пас.