— Это серьезно?
Семен решительно открывает дверь.
— Ах, какой ты демократ, товарищ Примак, — говорит Чуб.
Члены бюро, переглядываясь, выходят следом за Семеном.
Горизонт обложен плотными, темными тучами. Разрываясь и соединяясь вновь, они быстро движутся на аппарат.
Тесной кучкой члены бюро идут по улице.
Невдалеке, вслед за Семеном, в накинутом на плечи платке, шагает Ольга.
С е м е н (маленькому, лысому). Начнем с вас, товарищ Белза. Расскажите нам, сколько уборных на вашем руднике и какой системы.
Б е л з а (удивленно). Чего?
С е м е н. Уборных. Клозетов.
Б е л з а. Уборных? (Иронически.) Не интересовался.
С е м е н. Напрасно. У вас две уборных, по два очка. На семьсот рабочих. Скажите, а каким образом вы думаете выйти из этого положения? Что надо строить? Промывные или непромывные?
Б е л з а (мрачно). Не знаю. Не прорабатывал.
Ф а й в у ж и н с к и й (шепотом, Лошадеву). Как тебе нравится это сортирное заседание?
С е м е н. Так. Товарищ Белза, вы считаетесь хорошим секретарем организации — у вас крупнейшая шахта, программу выполняете… Ответьте же на такой вопрос — как у вас на шахте живет молодежь? Влюбляется?
Б е л з а. Что такое?
Ф е д о р о в. Тебя спрашивают, молодежь у тебя влюбляется, женится?
Б е л з а (багровеет от злости). Это что? Насмешку надо мной строите?
Д е н и с о в. Ничего не насмешку. Разговор серьезный.
Б е л з а. А серьезный, так нечего дурацкие вопросы задавать.
С е м е н. Хорошо. Какая у вас была вчера добыча?
Б е л з а (воспрянув). Тысяча сто сорок семь.
С е м е н. А сколько у вас врубовок в забое и сколько в ремонте?
Б е л з а. Восемь в забое, две в ремонте.
С е м е н. Почему же вы это знаете, а как живет ваш рабочий, не хотите знать?
Ф а й в у ж и н с к и й (тихо, соседу). Типичный левак.
С е м е н. Товарищ Лошадев! Подойдите поближе.
Лошадев, насторожившись, подходит.
— Вот вы заведуете коммунхозом… Скажите нам, в чем нуждаются рабочие?
Л о ш а д е в (быстро). Нужно улучшить условия.
С е м е н. Как?
Л о ш а д е в. Путем постановки вопроса…
Д е н и с о в. Да нет, что конкретно надо делать?..
Л о ш а д е в. Конкретно? Принять решение!
С е м е н. Какое?
Л о ш а д е в (подумав). Сортиры строить?
Ольга смеется.
Л о ш а д е в (сердито). Чего ржешь? Смотри, скоро плакать будешь.
Ч у б (нахмурившись). Товарищ Примак, перейдем к повестке. У меня, без шуток, производственные вопросы.
С е м е н. Минутку. Дадим слово товарищу Файвужинскому.
Ф а й в у ж и н с к и й. Я, товарищ Примак, к докладу не готовился.
С е м е н. Доклада нам и не нужно. Какие мероприятия, по-вашему, нужно провести?
Ф а й в у ж и н с к и й. Я считаю, пришло время вплотную заняться тем, как живет наш рабочий. По-большевистски скажу, мы это дело прошляпили!
С е м е н. Правильно. И начать нужно с нас самих, товарищ Файвужинский. (Подходит к нему вплотную.) Начать с того, что не может партийный руководитель, организатор ходить с грязными руками и ногтями.
Берет руку Файвужинского и показывает остальным.
Файвужинский бледнеет. Раздается громкий смех Ольги.
Ф а й в у ж и н с к и й. Вы не смеете! Я буду ставить вопрос!
С е м е н. Ставьте. Но руки придется все-таки вымыть… И вообще почиститься. Если хотите, можем вынести на бюро специальное постановление… А теперь пошли дальше.
Степь. Открытая со всех сторон, плоская, унылая степь.
Матвей Бобылев ведет под руку свою возлюбленную — красивую, рослую девушку, откатчицу Галку. Они шагают рядом молча, по голой степи. Останавливаются… и снова идут дальше.
— Хоть бы, черти, кусты насадили, что ли, — мрачно басит Матвей.
Девушка молчит.
— Кусты, говорю, насадили б…
Он сердито косится на степь.
— Угу… — уныло соглашается откатчица и останавливается. — Пойдем, Мотя, обратно…
Мотя тоже останавливается и стоит, переминаясь с ноги на ногу.
— Пойдем, черт с ним, обратно.
Поворачивают обратно к городу.
— А то сядем?
Садятся. Матвей лущит семечки, ловко подкидывая их в рот. Пауза.
— Скука какая, — тихо говорит девушка.
Снова пауза.
— Чего бы я хотела… — задумчиво роняет Галка. И вдруг сердито требует: — Мотька, брось лузгать!