Офицеры вскакивают, выхватывают оружие.
— Не стрелять! — кричит Константинов. — Только не стрелять! Душите его.
Матвеев извивается в руках офицеров. Отбрасывает одного из них ударом ноги. Тот летит под ноги Рутковскому.
— Тихо, господа. Ради бога, тихо!
Шпик стоит в стороне, он не принимает участия в драке, но переживает все ее перипетии.
— Да кто ж так душит?! — стонет он. — За яблочко, за яблочко его! Вот-вот… Ах, да не так… За яблочко.
На Матвеева навалилось слишком много народу. Дерущиеся мешают друг другу. Матвеев вдруг делает какое-то неуловимое движение, ныряет под ноги офицеров и с криком:
— Я вас заставлю стрелять! — вскакивает на подоконник, вышибает стекло.
Раздаются выстрелы. Матвеев ранен.
— Василий! — кричит он и прыгает вниз.
— Вперед! — командует Василий.
Цепи чекистов бросаются к дому.
Пулемет бьет по окнам. Перестрелка.
Матвеев лежит на мостовой.
Чекисты атакуют дом. Стрельба. Взрывы гранат.
Над Матвеевым склонился Василий.
Матвеев открывает глаза, пытается заговорить. Василий обнимает его, помогает приподняться.
— Говори, говори… Я пойму.
Матвеев с трудом набирает воздух:
— Спасай… Ильича… беги… сейчас… скорей… беги…
Василий понял все.
— Блинов! — кричит он. — Принимай команду!
— Есть! Принято! — слышен сквозь стрельбу ответ Блинова.
— Эй, кто здесь есть? — не выпуская из рук Матвеева, зовет Василий. — Синцов!
Подбегает чекист Синцов.
— Синцов, отнеси его в безопасное место… Перевяжи.
Василий осторожно передает Матвеева с рук на руки Синцову и опрометью бросается бежать. Синцов поднимает Матвеева, относит в сторону.
Матвеев лежит на камнях мостовой, голова его на коленях Синцова. Не в силах уже открыть залитые кровью глаза, он шепчет:
— Передай ЦК… измена…
Последним усилием воли удерживая сознание, Матвеев шепчет, припав к уху Синцова.
— …Скажи Феликсу… измена… узнал…
— Тсс!.. Тихо, браток… Тихо… — Синцов гладит голову Матвеева и другой рукой достает из кобуры наган. Быстро оглядывается.
Улица пуста.
Вдруг Синцов приставляет наган к виску Матвеева и спускает курок…
…Стрельба. Чекисты атакуют штаб.
Константинов перепрыгивает через забор.
Он бежит, заворачивает за угол и вдруг натыкается на Синцова. От неожиданности замирает.
Синцов молча делает ему знак рукой: перебегай, мол.
Константинов мгновенно исчезает.
Синцов суетливо всовывает наган в кобуру.
Труп Матвеева лежит на камнях мостовой.
Оглянувшись по сторонам, Синцов скрывается.
На заводе Михельсона.
Гром аплодисментов.
Заводской цех набит людьми до отказа. Люди сидят на скамейках, на длинных столах, стоят в проходах.
На трибуне Ленин. Он пытается жестом восстановить тишину.
Наконец аплодисменты стихают.
— Советская Россия окружена врагами, — продолжает Ильич. — Бежит огоньком с одного конца России на другой полоса контрреволюционных восстаний. Эти восстания питаются денежками империалистов всех стран, они организуются усилиями эсеров и меньшевиков. Империалистические хищники пользуются молодостью и слабостью Республики, чтобы рвать из нее душу. Кулацкие восстания, чехословацкий мятеж, англичане в Мурманске, восстание эсеров, белоказачье наступление, все эти фронты, движущиеся на нас с севера, с востока, с юга, — все это одна война, надвинувшаяся на Советскую Россию! Мы истекаем кровью от этих тяжелых ран…
Ярко, резко и ясно текла его речь. Тысячи глаз ловили каждый жест его, любовались милой фигурой его, тысячи ушей вбирали в себя его родной голос, звучавший на весь мир. Трепет правды бежал по рядам людей, горели лица, сверкали взоры. Не мог Ленин хладнокровно говорить, и не могли Ленина хладнокровно слушать.
В углу цеха сутулый, нервно подергивающийся человек. Он быстро пишет записку и бросает ее в толпу. Записка переходит из рук в руки — к трибуне.
— …Мы переживаем неслыханные трудности, — продолжает Ильич, — мы голодаем. Мы отрезаны от нефти, от угля…
— Хлеба нет, а заградиловки отбирают! — слышится женский голос. — Вон у моего свояка…
— Тише!.. Тсс… Тише, ты!
— На ваш вопрос я позже отвечу… Товарищи! Труднее удержать власть, чем ее взять! Революция идет вперед, развивается и растет. Вместе с нею развивается и растет наша борьба. Чем сложнее и глубже делаются задачи, стоящие перед нами, тем напряженнее, сложнее и ожесточеннее становится борьба!