- Давай покурим твои казенные, но привыкать нужно к нашему табачку. Так, Мойша?
- Не так, и ты это хорошо знаешь. С твоими легкими ни в коем случае нельзя курить.
- Началось, - тяжело вздохнул Кондратий, но сигарету взял и точно так же, как его друг, засунул ее в ушанку.
В коридоре Кирилл увидел много пучков разных засушенных трав, от которых шел очень приятный запах.
- Это хозяйство Мойши, - объяснил Кондратий, - собирает всякие травы и делает вид, что лечит.
- Как это - делаю вид? А кто тебя поднял на ноги в прошлом месяце?
- Само бы прошло, - махнул рукой Кондратий.
- Тогда почему ко мне приезжают из всех деревень лечиться?
- Правильно, получают твои настойки, и исчезают, наверно помирают, - рассмеялся Кондратий.
Мойша махнул рукой и тоже рассмеялся - шутка ему понравилась.
- Это мы так шутим, не обращай внимания, Мойша - молодец. Если бы не он , давно бы я уже в земле лежал.
Очень удивился Кирилл, когда увидел в комнате хозяев еще две двери, но Мойша сразу объяснил:
-Это наши спальни, одна моя, а вон та, - он показал на еще одну дверь, - его
Кирилл понял, там, где они находятся, это зал, в котором была большая печь, круглый стол со стульями, в углу - старый телевизор. Икон не было.
Мойша расстелил на полу газету, на которую высыпал какой-то белый порошок, потом достал буханку хлеба, разрезал ее пополам и начал одну из половин крошить на газету.
- Угостим мы твою живность на славу, - приговаривал Мойша, - скатывай небольшие шарики из хлеба и этого порошка.
Когда было все готово, Мойша позвал Кирилла, и они пошли к его дому.
Подойдя к небольшой избушке, Мойша сказал:
- Ну, открывай, чего стоишь.
- Это в таком доме жил Агафон, - удивился Кирилл.
- Ты, наверно, что думал, что тебя ждут какие-то особые хоромы. У Сашки отца не было, вот и жили они с матерью вдвоем. Да и покойница выпить любила и за сыном не очень-то смотрела. Опомнилась, когда его первый раз посадили, да поздно уже было. Ты, парень, не удивляйся, мы все через это прошли, но всегда тому же Сашке говорили, угомонись, в той жизни ничего хорошего нет. Не послушался он. Видно, так на роду написано. Знаю, ты тоже успел на нарах побывать, но не спрашиваю, не принято у нас. Захочешь, расскажешь, а нет, так и не надо.
Они зашли в дом, и Кирилл убедился в правоте своих новых знакомых. Сразу по всем углам разбежались испуганные крысы и мыши.
- Давай разбрасывай по комнате наш гостинец, чтобы всем хватило, - сказал Мойша, поделился с Кириллом шариками, и они разбросали их по всему дому.
- Ну вот, а сейчас пойдем к нам, истопим баньку и сядем ужинать, а завтра уже будем делами заниматься.
На следующий день они, уже втроем, пришли к дому Кирилла, вместе все убирали и мыли, трупов крыс и мышей сосчитать было невозможно, но Мойша снова раскидал шарики по углам.
Потом вернулись и погрузили в машину Кирилла мешок картошки, всякие банки с солениями, дали большой кусок сала и замороженного мяса.
Кирилл начал отказываться, но друзья только руками махнули.
- Интересно, как ты думал перезимовать? Тем куском колбасы, что мы вчера съели? - Сказал Мойша.
Каждый день Кирилл учился у Кондратия и Мойши всем премудростям деревенской жизни.
Они обо многом говорили, но никогда, ни он, ни его новые друзья, не лезли друг к другу с вопросами о прошлом, но и без воспоминаний не обходился ни один вечер.
Кондратий оказался коренным сибиряком, но когда остался сиротой, то успел побывать во многих уголках СССР, пока не посадили. Он не был политическим, но и блатным не стал. Мойша родился в Белоруссии, но потом уехал в Москву учиться, там и остался работать, потом фронт, а по возвращении узнал, что всю его родню уничтожили фашисты.
Пришел в обком и спросил, почему не эвакуировали его семью. А там ответили, что не было возможности.
- А свою семью, ты гнида, нашел возможность отправить в тыл?
В общем, слово за слово, и схватил он этого, заслуженного, как выразился Мойша, за грудки, да приложился кулаком по сытой роже.
Уже в лагере познакомились Кондратий с Мойшей, а после освобождения, ни у одного, ни у другого никого из родни не осталось, вот и предложил Кондратий поехать к нему на родину для начала, а там видно будет.
Так и остались здесь навсегда, и не жалеют.
67
Постепенно Кирилл начал привыкать к жизни в далекой сибирской деревне, население которой состояло сейчас из трех человек.
Как любил шутить Мойша, прирост населения составил пятьдесят процентов. Где еще с такой быстротой растет население?
Кириллу скучно со стариками не было. С Кондратием ходили на рыбалку, Мойша считал это пропащим временем, но весной приглашал Кирилла и тот с удовольствием присоединялся к собиранию трав, из которых Мойша , только ему ведомым способом , готовил всякие настойки, мази, а другие засушивал. Еще собирали грибы, которые потом солили.
Старики учили новосела всем премудростям деревенской жизни, а это было, как оказалось, не просто.
Иногда Кирилл ездил на машине в город, нужно было покупать разные вещи, которых не было в ближайшем к их деревне магазине. К Тезке Коле не заезжал.
Он не хотел о себе напоминать, думал, что эта страница перевернута, сейчас будет жить в этой глуши, а там, пройдет время и, может быть, он тихо и незаметно переберется поближе к своей малой родине.
Но о нем вспомнили.
Как-то, уже ранней осенью, к дома, который уже считал своим, подъехала машина, из которой вышли Агафон и его незаменимый друг и подельник, Башлык.
- Здорово, Киношник, - весело поздоровался Агафон, и протянул руку, - смотрю, стал настоящим сибиряком. Я не сомневался в этом. Такие учителя, как Кондратий да Мойша и медведя могут танцевать научить.
Кирилл пожал руку Агафону и Башлыку, пригласил в дом.
- Не поверю, что приехали просто так навестить меня, - сказал он, после того, как уселись за стол и выпили привезенную гостями водку, - Агафон, ты знаешь, я помню, чем тебе обязан и если что, всегда выполню твою просьбу.
- Так я разве в этом усомнился хоть на минуту, но поверь, сейчас приехал просто так, навестить тебя, да и по старикам соскучился. Я не знаю говорили они тебе или нет, но после смерти моей матери опекали они меня и кое-чему учили.
- Говорили, что предостерегали тебя от того, кем ты стал.
- Было дело, но так уж жизнь сложилась. Сейчас с тобой перетерем одну тему, а потом надо будет пригласить их, и приятно посидим, не вру, соскучился по ним.
- Давай тему, - Кирилл не удивился, что тема все-таки есть.
- Я хочу у тебя кое-что оставить на хранение.
- Агафон, это твой дом, - напомнил ему Кирилл.
- Киношник, зачем тебе нужно напоминать, чей дом. Мы с тобой давно повязаны и поэтому нам нечего делить на твое-мое. Башлык, я не прав? - он обратился к своему другу.
- Только так, - немногословно ответил тот.
- А раз все согласны, то давай перейдем к делу. Киношник, у меня есть небольшой, но хитрый шкафчик, я знаю, Кондратий может любой замок открыть, но у меня нет секретов ни от тебя, ни от Кондратия с Мойшей. В этом шкафу лежат деньги и кое-какие бумажки, которые очень важны для некоторых важных особ. Те будут носом землю рыть, чтобы эти документики и фотки вернуть, деньги им не нужны, у них столько денег, что не пересчитать. Может, когда и выйдут на след, но вероятность маленькая. Если что, то это небезопасно. Я с тобой, Киношник, откровенный, как видишь. Так что ответишь?
- Давай свой сейф, спрячем в погреб, закопаем под картошку, никто не найдет, - ни на минуту не задумываясь, ответил Кирилл.
- Это не совсем хорошо. Потому, что я буду иногда его наполнять, а то и опустошать, частично. Кстати, ты тоже можешь брать оттуда деньги на жизнь. Я еще удивляюсь, как ты вообще здесь живешь без них.