На следующее утро, как и всегда бывало, к ставке великого судьи потянулся народ. Некоторые тащили с собой спорных коз, что внушало немалую надежду, что и сегодня все пройдет так, как всегда. Люди бросали работу и шли к подножию царской горы. Кто-то, чтобы получить справедливость, а кто-то, чтобы просто поглазеть на невиданное зрелище. Скучно тут.
Ближе к полудню Калхас важно вышел из своей палатки, вогнав в оторопь толпу людей, окруживших его кресло. Судья не показывался простолюдинам без шлема, а потому его потусторонний вид вырвал из зрителей единодушный вздох. Кое-кто даже за сердце схватился, а одна грудастая молодка лет шестнадцати, заглянув в хрустальный глаз бога, потеряла сознание от ужаса. Обычное дело, но весьма полезное. Такое настраивало толпу на нужный лад, внушая трепет и должное почтение.
— Начнем суд! — важно встал писец и окинул взглядом толпу. — Кто первый?
— Никто! — раздался голос, наполненный гневом.
— Царь! Царь! — зашушукались люди, пугливо поглядывая на басилея Фрасимеда, который прискакал на колеснице и теперь шествовал в сторону Калхаса в окружении воинов.
— Про какому праву ты прерываешь суд, царь? — Калхас повернул к нему жуткую маску, и несколько воинов в испуге даже сделали шаг назад.
— Я сам правлю суд в своих землях! — ответил Фрасимед, зло оскалив зубы. — Ты ведь Калхас. Я хорошо помню тебя, склочный пастух.
— Да, я бился под Троей, как простой воин, царь, — спокойно ответил Калхас. — Но теперь я возвышен ванаксом Энеем и несу его справедливость. У тебя нет власти надо мной.
— Мы не подчиняемся твоему царю, — презрительно бросил Фрасимед. — Его меч стал мягок, а копье затупилось. Уходи, иначе я велю дать тебе палок.
— Нет, — коротко ответил Калхас. — Эти люди пришли за истинным правосудием, и они его получат. Ты не сможешь помешать мне.
— Уверен? — нехорошо сощурился Фрасимед.
— Уверен, — качнул жутким шлемом судья. — Только смерть остановит меня. Я человек, но боги защищают меня. Знай, что тот, кто поднимет руку на великого судью, не проживет и года.
— Я все-таки рискну, — оскалился Фрасимед и, не глядя, протянул руку в сторону стоящего рядом воина. — Дай!
— Боги покарают тебя! — только и успел крикнуть Калхас, когда копье пригвоздило его к спинке кресла, больше похожего на трон.
В то же самое время. Область Атики, земля богини Хатхор. (в настоящее время — заповедник «Долина Тимна», в тридцати километра от Эйлата. Израиль).
Серо-желтые горы, изогнувшиеся в безумном танце, заставили Тимофея схватиться за амулет и призвать богов. Он никогда не видел ничего подобного: скалы-столбы, похожие на растопыренные пальцы, скалы-арки и даже скалы в виде гигантского гриба на тонкой ножке. Причудливые изгибы камня завораживали, притягивая к себе испуганные взгляды. Они заставляли афинян, прошедших огонь и воду, испуганно оглядываться по сторонам и поминать богов. Жуткое место, неприветливое к людям. Здесь странного цвета земля: то серая, то красная, то черная, пугающая до дрожи.
Сейчас не так жарко, как летом, и даже довольно приятно. Но вот ночью становится холодно до того, что кровь стынет в жилах, а зубы стучат, отбивая барабанную дробь. Воины племени иври привычны к такому. Они не ворчат и жалуются. Просто идут, до глаз замотав лица платками. Ветер здесь бывает страшный. Он сечет не хуже палача и хлещет упрямо бредущих людей песчаными плетями. Тимофею даже казалось, что эта бесплодная земля не имеет конца, ведь до самого горизонта раскинулась тоскливая грязно-желтая пустошь, где живет только бессмертная акация. Это дерево ухитряется каким-то непостижимым образом вытягивать воду даже из камня, на котором растет. Редкие козлы и газели пугливо поглядывают на людей и, отбегая подальше, срывают с ее веток скудную зелень.
— Мы почти на месте! — Шамма, сын Иегошуа, показал на песок, который имел совершенно непостижимый, зеленовато-голубой цвет. — Видишь? Медь красит землю. Рудники совсем рядом. Ночуем здесь, нападем на рассвете. Дальше идти нельзя, часовые на вышках засекут.
— Почему эту землю называют землей Хатхор? — спросил его Тимофей.
— Эта демоница покровительствует тем, кто добывает медь, — пожал плечами Шамма. — Египтяне вырубили храм в скалах, и там стоит ее идол. И на западных копях он стоит тоже. Люди страны Мицраим, Черной Земли, считают, что медь дает людям она.