— Вроде бы так и было задумано, — кивнул я. — Но только если погода солнечная, как сегодня. Пойдем, обмоем это дело. Глинтвейн будешь?
— Это еще что такое? — подозрительно посмотрел на меня Абарис.
— Пойдем, — поманил я его. — Тебе понравится. Для зимы — самое то, что надо. Подогретое вино, мед и травы.
— Скажи, государь, а в Пер-Рамзес можно так сообщение передать? — глядя на меня наивным детских взором, спросил Абарис.
— Да хоть в Иерихон, — отмахнулся я. Кстати, а что это я вдруг о нем вспомнил…
В то же самое время. Область Атики, земля богини Хатхор.
Нетхетер, колесничие — воинская элита египтян, и справиться с ними не так-то легко. В Черной Земле порядки другие. Это не Микены, где и лошади, и повозки — собственность царя. Египтянин на войну собирает себя сам, а потому происходит из богатой семьи, которая может купить и коней, и все снаряжение. К такой службе воин готовится с детства, и к пятнадцати годам умеет править лошадьми и стрелять с немыслимой скоростью, несясь на полном ходу.
Тимофей размышлял, как ему поступить, целый день, после чего полез копаться в хурджунах, заботливо собранных для него еще в Энгоми. Он и не думал, что для войны столько всего придумали. Ведь когда он в свой первый поход пошел, ни пилумов не было, ни глиняных шаров с маслом, ни камнеметов. И такой вот дряни, вызывающей отвращение у любого честного воина, не было тоже. Тимофей брезгливо взял в пальцы острый четырехгранный шип, который, как ни брось, упадет острием вверх. Царь Эней почему-то называл его чеснок, но почему он его так называл, афинянин так и не понял. Да ему и плевать, чеснок так чеснок. Главное, что эта дрянь остановит колесницы, два десятка которых изрядно измочалят их воинство. Если выедут на ровную местность, то искусные возницы и лучники принесут много бед даже их немалому войску.
— Вот ведь дерьмо! — скривился воин, отбрасывая жуткую снасть в сторону. — Вот это возьму. А вдруг получится…
Три деревянных шара на веревке, которые назывались боло, понравились ему куда больше. А для его затеи, смелой до безумия, это оружие подходило идеально. Тимофей зловеще улыбнулся и подбросил шары на ладони, а когда Шамма удивленно посмотрел на него, спросил.
— Пращники хорошие есть?
— Обижаешь, — недоуменно глядя на него, ответил Шамма. — Я мальчишкой только с пращой и игрался. У нас ведь других игр и вовсе нет. В племени иври все умеют камни метать.
— Тогда мы возьмем крепость еще до полудня, — усмехнулся Тимофей, — и людей потеряем совсем немного. Я тебе обещаю. Отбери полусотню самых резвых и полусотню самых метких.
Огромная луна, нависающая над Землей богини Хатхор, заливала изрытую колодцами равнину своим ледяным светом. Горстка воинов, самых худых и быстроногих, шла скорым шагом, огибая старые выработки, брошенные еще столетия назад. Воины береглись. Неровен час, упадешь в заброшенную шахту, изломаешься весь в костяное крошево и помрешь там же. Многие шахты наполовину засыпаны песком от времени, а кое-какие, стоявшие на пути ветра, могли быть засыпаны дополна. Медная долина огромна. Час идти с севера на юг и два часа с запада на восток. Египтяне находили богатое место и вырабатывали его до конца, а потом переносили свои шурфы в другую сторону. Там же разбивали и лагерь, там же ставили вышки из тесаного камня, сложенного без раствора. В каждой такой вышке сидело три-четыре лучника, которые должны зажечь сигнальный огонь в случае опасности.
До крепости осталось каких-то пять стадий, и воинов, которые особенно не скрывались, наконец-то заметили. На ближайшей башне загомонили, забегали, и совсем скоро на ней загорелся огонь, который в течение каких-то пары минут разошелся кругом. Все башни загорелись, а на стене крепости засуетились часовые, передавая тревогу вниз. Трое шарданов, обходивших лагерь, залезли на камень и попытались увидеть хоть что-то в ночной синеве, но у них ничего не вышло. Было темно, а луна лишь подсвечивала какие-то неясные тени, пляшущие вдалеке. Шарданы плюнули и потрусили в сторону ворот. Они не дураки, биться втроем против большого отряда.
Ворота крепости скрипнули, и воины иври совсем не по-воински припустили назад, откуда пришли. Луна уже спряталась до следующей ночи, а восток окрасился розовым багрянцем рассвета. Он еще не прогнал тьму, но прогонит вот-вот. Черная мгла уже стала серой, и налетчиков заметили со стен. Там закричали что-то, показывая пальцами, а потом из ворот одна за другой выкатились колесницы.
Нетхетер — краса египетской армии. Они порой даже носят доспехи — кожаные рубахи, обшитые бронзовыми пластинами, но только не здесь. Сюда, на край света, такие богачи не попадают. Тут колесничие носят проклеенный панцирь из льна и плотный парик на кожаной основе. Для стрелы этого вполне достаточно, а под копья они попадают нечасто.