Я смотрю на строящееся войско и удивляюсь. Понять не могу, на что они рассчитывают? Да, их невероятно много. Непонятно, как они там вообще поместились. Из крепости вышло тысяч пять разномастно вооруженного сброда. Большинство из них одето в одну лишь набедренную повязку, имеет лук или копье и щит. Только у некоторых есть шлем, а бронзовый доспех и вовсе у единиц. Судя по всему, здесь не только троянская знать со своими отрядами, но и наемники из Мисии, Сехи и Миры, и фракийцы из-за Пролива. Более чем достаточно, чтобы держать осаду, но недостаточно совершенно, чтобы лоб в лоб столкнуться с неполным, но хорошо обученным легионом.
— Дым, государь! — ткнул рукой Абарис.
— И что? — не понял я. — Там уже второй день дым. Пожары же начались.
— Рывками дым идет, — покачал он головой. — Сигнал это. Конница скоро подойдет.
— Значит, они все-таки небезнадежны, — хмыкнул я. — Сколько у них? Пять сотен?
— Около того, — кивнул легат. — Всех пастухов на коней посадили. Но ни седел, ни стремян у них нет. Это только у знати. Правда, пастухи из лука хорошо бьют, ничего плохого про них не скажу.
— Решили нас из лагеря выманить, боем связать и в спину ударить, — задумался я. — Толково придумано. А мы их обманем и из-за стен не выйдем. Что я им, Агаменон, при наличии таких укреплений в чистом поле сражения устраивать? У меня всего две турмы всадников и три с половиной тысячи пехоты. Нашли дурака. Конницу вернуть в лагерь! Лошадей укрыть!
Походный лагерь легиона — это наспех выкопанный ров, вал и не слишком аккуратный частокол с двумя щелястыми башнями, нужными для наблюдения. Колья стены стоят редко, а промежутки между ними густо заплетены ветками. Вместо домов здесь палатки из телячьей кожи, пропитанной маслом. И вроде бы невелико препятствие, а поди еще возьми. Какая-никакая, а самая настоящая крепость, ворота и бревна для которой были подготовлены за зиму архонтом Милаванды. Надо было видеть перекошенные лица троянцев, когда у них на глазах за несколько дней вырос целый городок, почти такой же по размеру, как сама Троя. Впрочем, они рассчитывали на длительную осаду с нашей стороны, а потому на серьезную вылазку так и не сподобились. Наша же кавалерия работала по принципу монголов: лошадка идет вдоль стены неспешным шагом, а всадник реагирует на каждое движение, выпуская туда стрелу. Уже к обеду первого дня поголовье любителей потрясти гениталиями сократилось до краснокнижного уровня, и на стене воцарилась благостная пустота.
— Ну, с богом, — хмыкнул я, когда воины заняли свои места, а лучники натянули тетиву.
— С каким именно богом, государь? — насторожился Абарис.
— С Аресом Эниалием сегодня, — махнул я рукой. — Посейдон нам здесь не помощник.
— И то верно, — глубокомысленно ответил он и пошел к воротам, к которым двигался сильный отряд с грубо отесанным бревном.
А ведь они кое-чему научились, — с удивлением думал я, слыша мерные удары в ворота. Их заливают ливнем стрел, но они укрылись щитами, словно черепашьим панцирем, и молотят изо всех сил, пытаясь прорваться в лагерь. Хорошо, что ворота сзади заложили мешками с песком, а то вдруг у них получится…
Безумный накат на стены лагеря оказался для троянцев кровавым. Мои лучники и копейщики били прямо сквозь щели в переплетении веток, почти не неся потерь. Вражеские воины или не добегали до стен, получая стрелу, или падали в ров, ужаленные наконечником копья. И только самый сильный отряд, укрытый доспехами и огромными щитами, пытался разбить ворота. Две башенки, стоявшие по бокам от них, заняты лучниками и пельтастами, которые мечут дротики. Там горячо. Я даже губу от злости прикусил, увидев, как за считаные минуты было убито как минимум пятеро.
— Их конница подошла, государь, — подбежал вестовой от Абариса.
— Хорошо, — кивнул я. — Передай легату: они скоро поймут, что ворота им не разбить, и полезут растаскивать частокол.
— Да, государь, — приложил руку к сердцу воин и побежал с вестью.
— Сосруко! Ты со мной, — скомандовал я, и тот привычно склонил голову. Его подразделение теперь называется агема, гвардия царя, элита элит. В нее входит мой личный конный отряд, называемый гетайры, и они, парни с Кавказа, которые спасли свой род. Я уже одел всю стражу в пластинчатый доспех, а потому в бою мы с ними — ударная сила жуткой мощи. Три десятка закованных в железо воинов способны переломить ситуацию в считаные минуты.