Так, совсем скоро Рапану сошел на пристани Пер-Рамзеса, передав портовым писцам гору слегка отесаных бревен, лишенных коры. Полуголый толстячок в грубом парике и короткой юбке коршуном бросился к кораблю, словно пытаясь обнять драгоценный груз, а следом бежал еще один, пылая чиновничьим рвением. Стражники-нубийцы, патрулировавшие порт, скалили белоснежные зубы и без стеснения тыкали пальцами, обсуждая нелепый вид чужака. И впрямь, Рапану сегодня не в плаще, а в легком, почти невесомом халате с рукавами. Немыслимая роскошь, что пошла недавно в народ, спустившись с Царской горы. Рапану по праву гордился собой. Халат получился на загляденье: длинный, почти до земли, расшитый золотыми и пурпурными нитями, и с серебряными пуговицами. Такого еще нет ни у кого. Три его жены потратили не один месяц, пока создали такую красоту.
Бросив прощальный взгляд на корабль, купец поморщился. Везти брус и доску куда выгодней, но говорить об этом рано. Первую лесопилку только-только ставят в горах Троодоса на Кипре. Но даже так фракийская сосна получается куда дешевле кедра, ведь ее не волокут с гор, надрывая жилы, а сплавляют по реке прямо к борту. Кедр же, самые крупные бревна которого сидонцы тащили сюда неделями, приходилось привязывать к кораблю крепкими канатами и так буксировать до самого Пер-Рамзеса. Это было чистым мучением. Оттого-то, хоть и грабили египтяне своих фенху нещадно, цена такого дерева все равно получалась чудовищно высокой.
Рапану вслушался в восторженное щебетание писцов, любовно гладивших круглые бока толстенных сосен. Они давно не видели здесь такого. Торговая блокада, которую установил Господин Моря — а именно так называли теперь царя Энея — давала свои плоды. Рапану причмокнул губами, вспоминая, как они втайне выкупили почти весь кедр, что заготовили за зиму сидонцы. И выкупили его по хорошей цене, отдав за него груз соленого тунца. Если египтяне узнают, получится очень некрасиво. Именно поэтому в этой схеме задействовали торговцев с независимой Эвбеи, накинув им за участие немного серебра. Рапану вытянул губы трубочкой, а потом его круглое кошачье лицо осветила счастливая улыбка. Он всегда радовался, когда получалось обдурить кого-то. А когда получалось обдурить зазнаек-египтян, радовался вдвойне.
Его приняли по местным меркам незамедлительно, буквально на третий день, и это тоже говорило о многом. Когда писец, стоявший перед входом в заветную дверь, попытался снять с Рапану халат, купец так рыкнул на него, что тот лишь испуганно отдернул руки и промямлил что-то про величие господина нашего чати и дерзость ничтожного купчишки. Рапану гордо отвернулся, зная, что эти двери откроются перед ним в любом случае. А еще сегодня он заговорит первым.
Привычный полумрак покоев второго лица Страны Возлюбленной ударил в нос Рапану тяжелым запахом ароматных смол и духоты, идущей от бронзовых ламп. Купец вошел и с достоинством поклонился, глядя в чисто выбритый подбородок визиря. Он не видел, скорее почувствовал, как у того ходят желваки от гнева, но это его не напугало. Напротив, он набрал воздуха в грудь и произнес.
— Славься, слуга Гора.
Речевку о том, что он прах у его ног, Рапану опустил, и напряжение в покоях визиря еще более усилилось. Рапану шкурой чуял гнев этого могущественного человека и наслаждался им.
— Сегодня, о господин чати, — почтительно продолжил он, — я облечен полномочиями посла. Прошу слугу Ра называть меня именно так, иначе ущерб чести моего повелителя будет непозволителен.
— Господин наш чати вопрошает, посол, — услышал Рапану голос глашатая. — Что за бревна ты привез в Страну Возлюбленную?
— Это сосна из Фракии, о великий, — поклонился Рапану. — Это не заменит кедр, но цена его примерно в два раза меньше. Нет нужды тратить драгоценное дерево на простые поделки, если есть отличная сосна.
— Господину нашему чати угодно знать, сколько такого дерева передаст в дар Великому Дому твой царь, — услышал Рапану надменный голос писца.
— Нисколько, — спокойно ответил купец. — Мой господин не дарит ничего и никому. Он продает, и у этого товара есть твердая цена. Эта партия будет пробной. Если мы договоримся, то такие корабли пойдут в Страну Возлюбленную в том количестве, которое потребуется Великому Дому. Леса Фракии — это не скудный Ханаан. Они не имеют ни конца, ни края. Но для этого мы должны прийти к соглашению. У моего господина есть ряд условий. Если они будут исполнены, он снова откроет морские дороги.