– Пошли завтракать! – весело перебил ее мысли Бартоломью.
– Поздно для завтрака, – улыбнулась Женевьева.
– Зато никогда не рано для обеда!
Оставшиеся деньги они проели.
– Так, – сказал Барт, выходя из ресторанчика со своими чемоданами в руках. – Чем еще этот город может нас порадовать?
Он плюхнул вещи посреди городской площади и огляделся.
– Ну-ка, переведи мне, что там столь коряво написано? – ткнул он пальцем в сторону театральной афиши на круглой тумбе.
Женин прочитала то, что и без перевода было ясно. «Отелло».
– Отелло? Пошли наниматься! Где они расположены?
Он так быстро пошел в указанном направлении, что Женин пришлось догонять его бегом.
– Ты с ума сошел. Зачем мы им нужны? Ты не говоришь по-испански. Я не умею играть на сцене. Нет, правда, не умею.
– Подметать сумеешь? – оглянулся на нее Барт и весело добавил: – Не бойся, подметать нам не придется. Ты видела, каким ужасным шрифтом было написано объявление? Бьюсь об заклад, что и декорации у них не лучше. Ничего, им повезло, но им придется раскошеливаться.
В театре, к удивлению Женевьевы, в этот час дня царила суета. Вот как рождается сказка! Женни остановилась в дверях и засмотрелась на сцену. Барт потянул ее в кресло последнего ряда. Они сели дожидаться окончания репетиции.
Из Гамлета в местном исполнении просто фонтаном бил темперамент. Из остальных персонажей тоже. Мало того. Актеры прерывали действие и не менее горячо, чем только что произносили диалоги, оспаривали реплики партнеров, ремарки длинноволосого седого руководителя, громко жаловались на необходимость репетировать сегодняшнего «Гамлета», если завтра уже пойдет «Отелло».
Одновременно что-то с грохотом двигали по сцене. Кто-то пытался наладить механизм, опускающий-поднимающий Тень отца Гамлета. Тень в голос возмущалась слишком резким дерганьем.
Женевьева следила за всем этим как зачарованная. Это, пожалуй, получше любого спектакля – его кухня!
Барт обернулся на новые звуки и ладонью пригнул ей голову. Над ними пронесли громадную кровать.
– Вот, сеньора отдала для «Отелло», – вытер пот с лица один из пришедших и сел отдохнуть прямо на эту кровать, занявшую полсцены.
– А! О! – взвыл директор труппы. – А завтра? Завтра она не могла пожертвовать? Зачем мне сегодня в Гамлете кровать? Куда мне ее девать?
– Завтра сеньора уезжает, – раздался почтительный голос с кровати.
– Может, на улице постоит? – спросила сверху Тень.
– Сопрут, – ответил Гамлет.
Актеры забегали вокруг кровати. Посыпались предложения замаскировать ее под могилу. «Мою могилу!» – воскликнул длинноволосый. Перевернуть вверх ногами? А спинки убрать можно? А что же тогда сделать из ножек?
Барт забрался на сцену:
– Но проблеме, сеньоры. – Он знаками показал, что кровать нужно поставить стоймя и прислонить к задней стенке.
Барт поднял какое-то покрывало и ловко задрапировал кровать, оглянулся, нашел и набросил еще одно. Все замолчали и с одобрением посмотрели на нечто стильное и совсем не загромождающее сцену.
Барт отошел на несколько шагов назад. Подумал.
– Можно так!
Сбросил драпировки, воткнул в кровать рапиры и поставил на них щит.
Появилось ощущение древнего замка, с гербом на… ну на чем-то древнем.
Директор застонал от восторга, подскочил к Барту и начал жаловаться, в каких нечеловеческих условиях приходится работать столичной труппе на гастролях.
– Разве это помещение? – взмахнул он руками. – Это курятник, а не театр, а что делать, где играть?
Женин добралась до сцены как раз вовремя, чтобы вытолкнуть вслушивающегося в испанскую речь Барта из-под резко падающей Тени отца Гамлета.
Тень потерла ушибленное место и выругалась.
– Скажи длинноволосому, – попросил Барт, – что очень жаль, что в провинции да еще летом никто не оценит по достоинству такую блистательную труппу.
Директор согласно вздохнул.
– А ведь есть что показать! – Барт поднял с пола скомканную бумажку, разгладил. – Зрителя надо завлечь на представление. Афишей!
Он на обратной, чистой стороне бумаги набросал, как, по его мнению, должна выглядеть привлекательная афиша. Женни удивилась, она ожидала от Барта больше художественности, а у него поперек знакомой кровати очень физиологически подробно мавр душил Дездемону. Лица актеров узнавались. Гамлет и Офелия.
– Сколько? – выдохнул длинноволосый.