— Что случилось? — повторил Сорград.
— Илкехан напал в прошлом году, — задыхаясь, горько вымолвил эльетимм. — Ашернан пытался бросить ему вызов и сполна заплатил за свою глупость. Когда Эвадасекк пал, нас окружили. Реттасекк мог бы прийти на помощь, но Ашернан нарушил перемирие. Олрет защитил свои границы от Илкехана, но не пересек их. — Отчаяние причиняло нашему пленнику более чувствительную боль, чем рана. — Его дом сожжен, его род отрезан от прошлого и будущего. Мы больше не его люди, у нас нет харджирда.
Мы старательно делали вид, будто понимаем, о чем он говорит. Эльетимм помрачнел от горя, потом озадаченно наморщил лоб.
— Вы из Реттасекка? Никто больше не сопротивляется Илкехану. Или какой-то восточный секк все еще держится?
Сорград кивнул на Грена:
— Мы аниатиммы. Наши спутники из Трен Ар'Драйена.
Древнее название Горных людей, изгнавших предков эльетиммов, значило для этого человека не больше, чем архаичное название земель к западу от океана. Безысходность погасила мимолетный проблеск надежды на его широком лице.
— Тогда все, что вы способны принести, это война для нас и смерть для себя.
Сорград обдумал его слова.
— Нам не следует бросать вызов Илкехану?
— Это чудовище. — Ненависть усилила акцент пленника. — Илкехан поднимает армии, которым никто не может противостоять, и поддерживает их самой сильной магией на этих островах. Чтобы захватить Эвадасекк, он вымостил болота вокруг цитадели трупами своих людей. Он заключит перемирие на священном острове и нарушит его в тот же день. У Илкехана нет чести, но он снисходителен к тем, кто соглашается признать его своим владыкой. Многие покоряются, чтобы не навлечь на себя его гнев. — Теперь лицо эльетимма было искажено муками неуверенности. — Илкехан утверждает, что Мать благоволит к нему, что ее благословение осеняет его харджирд. Он клянется, что он — меч Творца, выкованный в горниле этих испытаний. Многие верят его словам. Да и как им не верить?
Мужчина спрашивал искренне, но Сорград молчал, глядя на него ласковым взглядом. Это был его любимый прием: молчать и ждать, когда противник выдаст руны, которые прячет в руке. Наш пленник энергично покачал головой.
— Горы говорят языком пламени и уничтожают врагов Илкехана потоками льда и огня. Те, кто не верит, умирают с голоду. У них нет другого выбора, кроме как упасть перед Илкеханом на колени, чтобы не погибнуть. Он станет верховным владыкой, хочется этого кому-нибудь или нет. Если вы не друзья Илкехана, значит, вы его враги. Иного он не потерпит.
Пленник замолчал.
— Значит, Илкехан убил Ашернана и владеет теперь его землей? — Сорград понимающе улыбнулся. — Если ты примешь его правление, то будешь жить почти как раньше.
Я объяснила это Райшеду и Шиву, которые уже явно начинали злиться.
— Поэтому ты не собираешься бороться с ним. Ты уже думаешь, что сказал слишком много.
Пленник не шевелился, осторожно наблюдая за Сорградом.
— Я заставлю его рассказать больше, — услужливо предложил Грен. Он схватился за рукоятку моего кинжала с намерением повернуть его в ране эльетимма.
— Нет. — Райшед свирепо глянул на него.
Грен пожал плечами и быстрым движением выдернул кинжал. Пленник задохнулся, внезапно у него подогнулись колени, из открытой раны хлынула кровь. Грен перехватил кинжал и одним ударом слева перерезал ему горло. Островитянин умер прежде, чем захлебнулся собственной кровью.
— Проклятие! — Райшед отпустил труп, и он упал ничком на сухую траву.
Грен присел и стал очищать мой кинжал, вонзая его в дерн.
— Его нужно наточить, моя девочка. — Он вернул мне оружие, неодобрительно качая головой.
— Зачем ты это сделал? — потрясенно спросил Шив.
Райшед мрачно хмурился. Грен озадаченно поднял брови.
— Он уже все сказал.
Сорград предусмотрительно шагнул в сторону, чтобы не испачкаться кровью.
— Вы же слышали: по доброй воле или нет, но он был человек Илкехана. В таком деле нельзя рисковать. Он мог нас выдать, чтобы снискать себе какую-то милость.
Судя по выражению на лице Шива, магу очень хотелось поспорить, но возразить было нечего.
Я с мольбой посмотрела на Райшеда.
— Даже если б он молчал ради собственной шкуры, его рана вызвала бы у людей вопросы. И тогда адепты Илкехана любой ценой вытащили бы ответы из его головы.
— Верно. — Глаза Райшеда все еще метали молнии. — И все равно, только трусы перерезают человеку горло, когда он этого не ждет.
— Зато так его легче убить, — неукротимо парировал Грен.
— Заткнись. — Мне не нравилось быть в центре спора, как не нравились упавшие камни, окружающие нас. — Возможно, не следовало убивать его здесь, если это своего рода усыпальница.
— Дело сделано, поэтому мы идем дальше, — объявил Сорград. — Мы искали союзника, но этот Ашернан мертвее прошлогоднего барана. Если Олрет все еще держится против Илкехана, мы его найдем. — Он повернулся к Шиву. — Где?
Маг неторопливо вытащил свою карту.
— Если мы здесь, то это — остров с цитаделью Илкехана. — Он указал на длинный и широкий остров, пересеченный горным хребтом. В центральную равнину глубоко врезалась река.
— Кеханнасекк. — Сорград нетерпеливо кивнул. — Так где этот Олрет?
— Реттасекк? — Я ткнула пальцем.
Грен с сомнением посмотрел на острова, рассыпанные по значительному участку моря между нами и возможным союзником.
— Как мы туда доберемся?
— Ты говорила, есть броды и гати через пески и отмели? — Сорград вопросительно посмотрел на меня. — Будем идти по ночам, медленно и осторожно.
Райшед сухо засмеялся.
— Как я понимаю, вы двое так же не в ладах с лодками, как Ливак?
— Кому они нужны в горах, приятель? — В голосе Грена слышалась резкость.
Райшед улыбнулся.
— Я вырос в Зьютесселе, на берегу океана, а Шив — кевилец. Мы украдем лодку.
— На воде нам будет легче избегать нежелательных встреч. — Я умоляюще посмотрела на Сорграда. — И так будет быстрее.
— Ладно. — Эта идея привлекала Сорграда так же мало, как меня.
Райшед смотрел на труп, едва скрывая недовольство.
— Мы не можем его оставить, иначе поднимется шум и начнется погоня.
— У нас ничего нет для погребального костра. К тому же дым привлечет внимание. — Я не знала, что делать. Если Сэдрин потребует с меня ответа за смерть этого несчастного, неуважение к трупу лишь отягчит мою вину.
— Его тень не поблагодарит тебя за сжигание его костей, невежественная жительница низин, — выбранил меня Сорград. — Они должны лежать там, где осталась его вера, несмотря на весь его ужас перед Илкеханом.
По кивку брата Грен помог ему отнести тело в одну из ям рядом с упавшим священным камнем.
— Позвольте мне.
Шив простер руки — земля, слежавшаяся за целый год дождей и солнца, раскрошилась в свежевспаханную зябь и полезла из-под брошенного тела, засыпая его сверху. Труп задергался, будто живой, и вскоре исчез из виду.
Сорград пробормотал что-то, смутно напоминающее молитву, на каком-то архаичном Горном наречии, не доступном моему пониманию.
Грен безмятежно посмотрел в яму.
— Да хранит Творец его кости, пока Мать не заберет обратно его душу. — Он использовал те же выражения, что и эльетимм.
— Мизаен и Мэвелин? — догадалась я.
Древним Горным людям хватало этих двух богов. И даже в наше время горцы не слишком почитают остальной пантеон.
Шив глубоко вдохнул, не отрывая взгляд от ямы. Почва осела, стенки разгладились, и вскоре яма стала такой же плотной, как была.
— Славная работа, Шив, — одобрил Райшед с противоположной стороны новой могилы. — Теперь пошли красть лодку.
Сатайфер, Часовой остров
3-е предлета
Хэлис быстро пересекла пляж. Длинная тень скользила за ней по золотистому от солнца песку.
— Ты ведь не гадаешь, нет? — Она посмотрела в блестящую лужу, оставленную среди мокрых камней отступающим морем.
— Нет, — заверил ее Узара, стряхивая с ладоней песок. — Хотя Гуиналь думает, что при работе с природными лужами эльетиммским колдунам будет труднее меня найти.