Кипр II
Глава 1
Холодные ветра дули с севера, принося с собой запах снега и крови. Деревья в лесу склонялись под их напором, точно монахи в молитве перед ликом грозного божества. Небо над головой было безжалостным — ни звёзд, ни луны, лишь всепоглощающая тьма, разрываемая иногда вспышками далёких молний.
Этьен стоял на коленях, глубоко вдавив пальцы во влажную землю. Его некогда белоснежные одеяния с крестом Рассветных рыцарей теперь были изодраны и покрыты потёками засохшей крови — своей и чужой. Он не мог вспомнить, сколько дней они преследовали его по диким лесам Богемии. Два? Три? Время потеряло всякий смысл с тех пор, как он бежал из Праги с сокровищем, спрятанным за пазухой.
— Господи милостивый, — прошептал он, хотя сомневался, что Бог слышит молитвы в этой проклятой чаще. — Даруй мне силы… ещё немного…
Шёпот листвы внезапно стих, словно сам лес затаил дыхание. Этьен замер, прислушиваясь. Их шаги он услышал раньше, чем увидел тёмные фигуры, бесшумно проступившие из мрака.
Их было семеро — облачённых в чёрные плащи с капюшонами, скрывающими лица. Но Этьену не нужно было видеть их лиц — он знал, кто они такие. Слуги Тени, посланники забытого храма, охотники за кольцами Копья Судьбы.
— Наконец-то, — произнёс один из них голосом, напоминающим скрежет металла по камню. — Святой отец решил прекратить свой забег?
Этьен медленно поднялся на ноги, стараясь не выдать дрожь в ослабевших коленях.
— Я несу это Кардиналу-протектору, — прохрипел он. — Вы не смеете мешать посланнику Святой Церкви.
Смех, последовавший за его словами, был подобен вою зимнего ветра в заброшенном склепе.
— Виктор Крид, — проговорил второй из чёрных фигур. — Бессмертный, что играет в смиренного служителя Господня. Мы знаем, кому ты служишь на самом деле, храмовник.
Рука Этьена невольно коснулась груди, где под рваной тканью покоилось серебряное кольцо с гравировкой древних символов — одно из пяти, что должны были украсить рукоять священного Копья Судьбы, уже собранного Кридом.
— Господин мой ждал тысячелетия, — продолжал говорящий, делая шаг вперёд. — Он изучал тайны Соломона, когда предки Крида ещё не вышли из лесов севера. Книга Гоэтии раскрыла ему истинную природу колец, которые вы стремитесь воссоединить с Копьём.
— Ересь, — выдохнул Этьен, медленно отступая к дереву за спиной.
— Истина, — последовал ответ, и капюшон соскользнул, открывая лицо говорившего.
У Этьена перехватило дыхание. Это было не лицо, а маска из полированной чёрной кости, с прорезями для глаз, в которых мерцало пламя, не принадлежавшее этому миру.
— Лонгин создал не просто оружие, — проговорила маска. — Каждое кольцо — печать, сдерживающая силы, о которых ваша церковь предпочла забыть. И когда все пять колец украсят рукоять копья вашего господина…
Этьен не дал ему закончить. Одним движением он выхватил из-за пояса серебряный кинжал и бросился вперёд. Но тело предало его — измождённое долгим бегством, оно не обладало прежней скоростью. Тень легко уклонилась, и в следующий миг Этьен почувствовал, как что-то холодное и острое входит между его рёбер.
— Мы заберём то, что принадлежит нам, — прошептала маска ему на ухо, пока жизнь покидала тело рыцаря. — А затем навестим твоего кардинала.
Последней мыслью Этьена, когда он опускался на колени, была молитва о том, чтобы весть достигла Крида раньше, чем посланники Тени. Чтобы бессмертный защитник был готов. Ибо то, что надвигалось, было хуже любой смерти.
Виктор Крид проснулся в своих покоях в Авиньоне, задыхаясь, словно это его лёгкие наполнялись кровью там, в далёких лесах Богемии. Рядом беспокойно заворочалась Изабелла, её длинные тёмные волосы разметались по подушке.
— Что случилось? — сонно пробормотала она, приподнимаясь на локте.
Виктор сел на краю постели, отирая пот со лба. На его обнажённой груди, слева, серебрился древний шрам в форме наконечника копья — метка его бессмертия и проклятия.
— Этьен мёртв, — произнёс он, глядя в темноту за окном. — Они нашли первое кольцо. И забрали его.
Изабелла моментально проснулась, её глаза расширились от тревоги.
— Ты уверен?
Крид медленно кивнул, поднимаясь на ноги. Его высокая фигура отбрасывала длинную тень на стену, белокурые волосы в лунном свете казались серебристой короной.