— Нет. Если мы не вернёмся до заката, запечатайте вход и уничтожьте любые записи о нём. А затем… молитесь, чтобы Абаддон не нашёл оставшихся колец.
С этими словами он повернулся к расщелине и, пригнувшись, вошёл в тёмный проход. Изабелла последовала за ним, и тьма катакомб поглотила их силуэты.
Наверху, в залитом солнцем Иерусалиме, продолжалась резня и грабежи, торжество победителей и агония побеждённых. Но глубоко под городом, в древних туннелях, вырубленных в скале руками давно исчезнувших народов, разворачивалась другая битва — тихая, невидимая, но куда более значимая для судеб мира.
Тьма катакомб окутала их подобно древнему савану, густая и осязаемая. Лишь голубоватый свет Копья Судьбы освещал путь, отбрасывая причудливые тени на стены, высеченные в скале руками давно исчезнувших цивилизаций.
Виктор шёл впереди, держа артефакт перед собой как факел. Изабелла следовала за ним, её шаги были легкими и осторожными. В этом подземном лабиринте время, казалось, текло иначе — медленнее, тяжелее, словно каждый миг растягивался в вечность.
— Чувствуешь? — тихо спросил Крид, не оборачиваясь.
— Да, — ответила Изабелла, её голос был едва слышен. — Воздух… он наполнен памятью. Древней, как сама земля.
Виктор кивнул. Катакомбы под Храмовой горой не были просто туннелями, высеченными в камне. Это было священное место, где тысячелетиями проводились обряды и ритуалы, часть которых была забыта задолго до рождения Христа.
Они продвигались глубже, минуя разветвления туннелей и небольшие камеры, чьё предназначение давно стёрлось из людской памяти. Копьё вело их, его сияние усиливалось или тускнело, указывая верный путь в лабиринте переходов.
— Как думаешь, дон Себастьян сказал правду? — спросила Изабелла после долгого молчания. — О подделке и настоящем кольце?
— Не знаю, — честно ответил Крид. — Но если он лжёт, и Абаддон действительно получил третье кольцо…
Он не закончил фразу. Обоим было ясно, что это означало бы серьёзный перевес сил в пользу их древнего врага.
Внезапно туннель расширился, открывая небольшой зал с колоннами, поддерживающими потолок. Стены здесь были покрыты барельефами и надписями на языках, которые даже Виктор, проживший многие столетия, не мог распознать.
— Смотри, — Изабелла указала на центр зала.
Там, на небольшом постаменте из чёрного камня, стоял древний масляный светильник, сделанный из материала, похожего на серебро, но с странным голубоватым оттенком. Пламя в нём горело ровно и ярко, несмотря на то, что его явно не заправляли многие века.
— Вечный огонь, — прошептала она. — Один из древнейших символов. Жизнь, которая никогда не угасает.
Крид осторожно приблизился к светильнику. Копьё в его руке пульсировало сильнее, два кольца на рукояти сияли почти нестерпимо ярко.
— Мы на верном пути, — произнёс он. — Кольцо близко.
Они пересекли зал и вошли в ещё один туннель, более узкий и низкий, чем предыдущий. Здесь воздух был ещё древнее, наполнен ароматами забытых благовоний и эхом давно умолкших молитв.
После долгих минут, а может быть и часов — в этом месте время теряло привычный смысл — проход расширился, и они вышли в огромную пещеру, чьи размеры терялись во тьме. Копьё Судьбы, при всей своей силе, не могло осветить её полностью.
— Что это за место? — прошептала Изабелла, её голос эхом разнёсся по пещере.
— Древнее святилище, — ответил Виктор, оглядываясь. — Возможно, первый храм, построенный на этой земле, задолго до Соломона и даже до Давида.
Он сделал несколько шагов вперёд, и внезапно по всей пещере вспыхнули огни — сотни масляных светильников, подобных тому, что они видели в предыдущем зале. Их голубоватое пламя осветило пространство, открывая взору удивительное зрелище.
Пещера была идеально круглой, её стены покрыты символами и рисунками, изображавшими существа, не принадлежащие земному миру. В центре возвышался алтарь из белого мрамора, окружённый семью колоннами из чёрного камня. На алтаре лежала маленькая шкатулка из материала, похожего на слоновую кость, но с металлическим отливом.
— Третье кольцо, — выдохнул Крид, его сердце забилось чаще. — Оно там.
Они медленно приблизились к алтарю, каждый шаг отдавался эхом в огромном пространстве. Воздух вокруг них, казалось, уплотнился, став тяжёлым и вязким, словно они двигались сквозь невидимую преграду.