— Виктор, — тихо произнесла Изабелла, — мы не одни.
Он кивнул, ощущая то же самое. Невидимое присутствие, древнее и могущественное, наблюдало за ними из теней между колоннами. Но оно не было враждебным… пока.
Достигнув алтаря, Крид аккуратно положил Копьё рядом с шкатулкой. Два кольца на рукояти пульсировали в унисон с незримым биением, наполнявшим пещеру. Осторожно, почти благоговейно, он открыл шкатулку.
Внутри, на подушечке из материала, напоминающего шёлк, но, несомненно, куда более древнего, лежало кольцо. Серебряный обод с гравировкой символов, похожих на те, что украшали стены пещеры, но не идентичных им. В центре кольца сверкал крошечный голубой камень, излучавший свет, подобный тому, что исходил от Копья.
— Третье кольцо Судьбы, — прошептал Виктор. — Скрытое от мира тысячелетиями.
Он протянул руку к артефакту, но внезапно замер. Воздух в пещере задрожал, и из теней между колоннами выступила фигура, высокая и стройная, облачённая в одеяния из материала, переливающегося всеми оттенками голубого.
— Приветствую тебя, Бессмертный, — произнёс глубокий, мелодичный голос, от которого по спине Крида пробежала дрожь. — Я ждал твоего прихода.
Виктор медленно повернулся, его рука легла на рукоять меча. Изабелла отступила на шаг, готовая в любой момент использовать одно из своих зелий.
Фигура приблизилась, и теперь они могли рассмотреть её лицо — идеально симметричное, с чертами, напоминающими человеческие, но слишком совершенными для смертного. Глаза существа были подобны глубоким колодцам, наполненным голубым пламенем.
— Кто ты? — спросил Крид, его голос был твёрд, несмотря на внутреннее напряжение.
— У меня много имён, — ответило существо. — В разные эпохи и в разных землях меня называли по-разному. Но ты можешь звать меня Хранителем. Я оберегаю это место и то, что в нём сокрыто, с тех времён, когда первые камни Иерусалима ещё не были заложены.
Виктор изучающе смотрел на Хранителя. В этом существе было что-то знакомое, что-то, напоминающее дона Себастьяна, но в то же время бесконечно более древнее и могущественное.
— Ты пришёл за кольцом, — продолжил Хранитель, указывая на шкатулку. — За третьей частью артефакта, который ты называешь Копьём Судьбы.
— Да, — прямо ответил Крид. — Оно принадлежит мне по праву.
Хранитель наклонил голову, изучая Виктора с интересом, словно редкий экспонат в коллекции древностей.
— По праву? — в его голосе слышалась лёгкая насмешка. — Какое право у смертного — даже такого необычного, как ты — на артефакт, созданный задолго до появления твоего вида на этой земле?
Виктор сжал кулаки. Он не привык, чтобы кто-то оспаривал его право на Копьё и его кольца. Особенно теперь, когда Абаддон активизировал свои поиски.
— Я был свидетелем того, как это копьё пронзило тело пророка из Назарета, — произнёс он, в его голосе слышалась застарелая боль. — Я пытался остановить казнь, пытался помочь ему, и был ранен тем же копьём.
Он машинально коснулся шрама на груди, скрытого под доспехом.
— Но я не умер. Не мог умереть… из-за более древнего проклятия, что на мне лежало. Я жил уже столетия к тому моменту, наблюдая, как люди рождаются и умирают вокруг меня. — Голос Виктора стал тише. — В тот день я понял, что копьё изменилось. Кровь пророка преобразила его, наполнила силой, которой не было раньше. И с тех пор оно связано со мной узами, которые я не в силах разорвать.
Хранитель внимательно слушал, в его глазах мерцали искры, похожие на далёкие звёзды.
— Ах, вот оно что, — произнёс он после долгого молчания. — Ты не Лонгин, пронзивший Христа. Ты тот, кто пытался спасти его… и не смог.
Он сделал паузу, словно читая нечто, видимое только ему в потоке времени.
— Две судьбы переплелись в тот день на Голгофе. Две нити, протянувшиеся сквозь столетия. Твоя — несущая бремя вечности. И его — несущая бремя разрушения.
— Абаддон, — тихо произнесла Изабелла, произнося имя древнего врага словно проклятие.
Хранитель кивнул.
— Да, тот, кого вы знаете как Абаддона. Он тоже был там, в тот день. Он тоже изменился. Но в отличие от тебя, Бессмертный, он выбрал иной путь.
Виктор молча смотрел на Хранителя. Многое из того, что он только что услышал, было ему известно. Но некоторые детали заполняли пробелы в тысячелетней головоломке, которую он пытался сложить.