— Что мне делать теперь? — спросил он, обращаясь скорее к себе, чем к Хранителю или Изабелле. — Я не могу просто… остановиться. Слишком много зависит от следующего шага.
Хранитель подошёл ближе, его древние глаза смотрели на Крида с пониманием и состраданием.
— Ты прав, Бессмертный. Ты не можешь просто остановиться. Машина, которую ты запустил, слишком велика, слишком могущественна, чтобы просто заглушить её. Ты должен направить её к новой цели, прежде чем сможешь её остановить.
— Новой цели? — переспросил Виктор.
— Да, — кивнул старик. — Ты начал путь разрушения, но можешь закончить его путём созидания. Ты объединил народы силой, но можешь оставить после себя порядок и мир.
Он указал на пятое кольцо.
— А это… можно отложить, пока ты не закончишь то, что начал. Пока не искупишь хотя бы часть причинённого зла.
Крид долго смотрел на кольцо, затем кивнул и спрятал его в кожаном мешочке на поясе. Копьё с четырьмя кольцами он оставил в руке — оно всё ещё было связано с ним, с его армией, с его сущностью.
— Я завершу начатое, — произнёс он твёрдо. — Но не так, как раньше.
Покорение Японии продолжилось, но теперь оно шло иным путём. Виктор больше не стремился превращать всех встреченных в безвольных слуг своей воли. Города, стоявшие на пути армии, сдавались без боя, видя неотвратимость поражения, но теперь их жителей не заставляли принимать новую веру или становиться частью коллективного сознания.
Крид устанавливал порядок, основанный на уважении к местным традициям и обычаям. Он изучал культуру Японии, её историю, её духовные практики. Он встречался с даймё — местными князьями, предлагая им не уничтожение, а союз под своей эгидой.
Многие соглашались, видя в нём не просто завоевателя, но силу, способную объединить страну, истерзанную веками междоусобиц. Другие сопротивлялись, но даже их поражение не означало теперь полного уничтожения или порабощения.
Армия Крида, всё ещё состоящая из существ с горящими голубым огнём глазами, двигалась по стране, устанавливая новый порядок. Но теперь это был порядок созидания, а не разрушения.
В каждом городе Виктор оставлял гарнизон своих воинов, но их задачей было не подавление местного населения, а защита от разбойников, помощь в восстановлении разрушенного, обеспечение стабильности и безопасности.
Среди японцев, особенно среди самураев, быстро распространились легенды о светловолосом воине с древним копьём, чьи глаза видели рождение и смерть империй. Его называли Хикари-но-Ками — Бог Света — за голубое сияние, исходившее от его оружия и его воинов.
Особый интерес Крид проявлял к японской религии и философии. Синтоизм с его почитанием природы и предков, буддизм с его пониманием цикличности существования — всё это находило отклик в его душе, уставшей от вечного существования и жаждущей покоя.
— Ты меняешься, — заметила Изабелла однажды вечером, когда они сидели в саду одного из завоёванных дворцов, наблюдая за полной луной, отражающейся в пруду с карпами. — Ты словно… принимаешь своё бессмертие иначе, чем раньше.
Виктор задумчиво кивнул.
— Потеряв себя и найдя вновь, я начал понимать, что вечность — не проклятие, если ты используешь её правильно. Не для разрушения, а для созидания. Не для доминирования, а для служения.
Он посмотрел на Копьё, прислонённое к стене рядом, его четыре кольца мягко светились в лунном свете.
— Я всё ещё не знаю, что будет, когда придёт время соединить пятое кольцо с остальными и открыть врата времени. Но теперь я хотя бы уверен, что это решение будет принимать Виктор Крид, а не то существо, которым я чуть не стал.
Киото, древняя столица Японии, пал последним. Не потому, что оказал наибольшее сопротивление, а потому, что Крид намеренно оставил его напоследок, желая изучить культуру и политическое устройство страны, прежде чем войти в её сердце.
Император, божественная фигура в глазах японцев, встретил Виктора в тронном зале дворца, окружённый придворными и самураями. Многие ждали кровавой расправы, подобной тем, что сопровождали завоевание других земель. Но вместо этого они увидели, как высокий светловолосый воин опустился на одно колено перед троном, склонив голову в знак уважения.
— Я пришёл не разрушать, а созидать, — произнёс Крид на безупречном японском, удивив всех присутствующих. — Не ниспровергать древние традиции, а дать им новую жизнь.