Дон Себастьян усмехнулся.
— Благородные слова. Но мир редко бывает столь идеалистичен, не так ли? Особенно с такими соседями, как Китай, чей новый император, говорят, обладает амбициями Александра и жестокостью Чингисхана.
Он сделал ещё один ход, подводя коня ближе к центру доски.
— Кстати, о Китае. До меня дошли… интересные слухи.
Виктор поднял взгляд от доски, в его глазах мелькнул отблеск голубого огня.
— Какие слухи?
— О некоем советнике императора, — небрежно произнёс дон Себастьян, словно обсуждая погоду. — Человеке — если его можно назвать человеком — с необычными способностями и ещё более необычной внешностью.
Он сделал паузу, наблюдая за реакцией Крида.
— Говорят, он носит маску из полированной кости. И в прорезях для глаз горит зелёное пламя, от которого стынет кровь в жилах.
Виктор замер, его пальцы, державшие фигуру, сжались так сильно, что дерево затрещало.
— Абаддон, — выдохнул он.
— Именно, — кивнул дон Себастьян. — Твой старый… знакомый. Оправился быстрее, чем можно было ожидать.
Он откинулся на спинку кресла, наблюдая, как Крид делает следующий ход, решительно двигая слона через всю доску.
— Но не это самое интересное, — продолжил испанец. — Самое интересное — чего он добивается. Советник шепчет императору не о завоеваниях или богатствах. Он говорит о… артефакте. Древнем и могущественном. Спрятанном где-то на севере.
Их глаза встретились над шахматной доской.
— О пятом кольце, — тихо закончил дон Себастьян. — Том самом, что ты оставил японскому императору.
Крид медленно кивнул. Он и сам чувствовал это — лёгкое покалывание в груди, где четыре кольца, ставшие частью его сущности, реагировали на близость пятого. Но оно больше не было в Японии.
— Император перевёз его, — произнёс Виктор, словно отвечая на невысказанный вопрос. — На материк, в более безопасное место. Вероятно, в один из храмов на границе с Кореей.
Дон Себастьян сделал ещё один ход, подвигая коня ещё ближе к ключевой позиции.
— И теперь Абаддон ищет его. С армией императора Китая за спиной. — Он внимательно посмотрел на Крида. — Что ты собираешься делать?
Виктор долго не отвечал, погружённый в размышления. Затем сделал ход королём — необычный, рискованный выбор в середине партии.
— То же, что и всегда, — наконец произнёс он. — Остановить его. Не допустить, чтобы пятое кольцо попало в руки того, кто использует его для разрушения.
Он посмотрел на свои руки, по которым пробегали едва заметные голубоватые сполохи — отголоски копья, ставшего частью его существа.
Дон Себастьян заметил это движение, и в его взгляде мелькнуло удивление.
— Кстати, — произнёс он, — я не вижу твоего… инструмента. Копья Судьбы. Где оно?
Крид улыбнулся — странной, загадочной улыбкой, от которой даже испанец, видевший многое за свою долгую жизнь, почувствовал лёгкий трепет.
— Оно здесь, — ответил Виктор, прикладывая руку к груди. — Всегда было и всегда будет. Просто теперь оно стало частью меня, как я всегда был частью его.
Дон Себастьян выпрямился в кресле, его брови поднялись над краем очков.
— Интересно, — протянул он. — Очень интересно. Не думал, что такое возможно. Поглощение артефакта такой силы…
— Не поглощение, — поправил его Крид. — Слияние. Мы просто осознали, что всегда были единым целым, разделённым лишь иллюзией отдельности.
Он сделал ещё один ход на шахматной доске, неожиданно жертвуя ферзя ради сложной комбинации.
— В этом мире нет ничего вечного, дон Себастьян, — задумчиво произнёс Виктор. — Даже то, что кажется неизменным — пространство, время, сама структура реальности — всё это лишь волны на поверхности океана, который глубже, чем мы можем представить.
Испанец изучал позицию на доске, пытаясь разгадать стратегию противника.
— Философские настроения, Бессмертный? — усмехнулся он. — Результат твоего пребывания в тибетском храме?
— Результат понимания, — ответил Крид. — Понимания, что даже бессмертие имеет свой конец. Что даже время однажды исчезнет, уступив место чему-то, для чего у нас нет названия.
Он встретил взгляд дона Себастьяна, и на мгновение испанцу показалось, что он смотрит не в глаза человека, а в бездну, полную звёзд и галактик.