— Приходи завтра в храм Белого Облака на восточной окраине города, — предложил Ли Вэй. — Там я смогу показать тебе некоторые практики, которые помогут тебе лучше понять путь у-вэй.
С этими словами старик удалился, оставив Виктора наедине с древними свитками и новыми мыслями, разбуженными этим странным разговором.
Храм Белого Облака оказался скромным строением на вершине холма, вдали от роскоши Запретного города. Его стены из светлого камня, казалось, сливались с облаками, проплывающими над холмом, создавая впечатление, что храм парит в воздухе.
Виктор пришёл на рассвете, как было условлено. Ли Вэй уже ждал его во внутреннем дворике, выполняя медленные, плавные движения тайцзи — боевого искусства, превращённого даосами в медитативную практику.
— Присоединяйся, — предложил старик, не прерывая своего танца.
Крид, мастер боевых искусств, освоивший сотни систем за свою долгую жизнь, попробовал повторить движения монаха. Но с удивлением обнаружил, что это не так просто, как кажется. В кажущейся простоте крылась глубина, которую он не сразу смог постичь.
— Не торопись, — посоветовал Ли Вэй, заметив его затруднения. — Не пытайся схватить технику силой. Позволь движению найти тебя, а не ты — движение.
Виктор попробовал снова, на этот раз отпустив контроль, позволив своему телу следовать за потоком энергии, который он чувствовал внутри и вокруг себя. И внезапно всё стало проще — движения обрели естественность, дыхание выровнялось, а ум успокоился, впервые за долгое время не занятый постоянным анализом и планированием.
Они практиковали тайцзи до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом. Затем Ли Вэй пригласил Крида внутрь храма, в маленькую комнату для медитаций, где свет проникал сквозь бумажные стены, создавая мягкое, рассеянное освещение.
— Садись, — предложил монах, указывая на подушки, лежащие на полу. — Настало время для следующего урока.
Виктор сел, скрестив ноги, как это делал Ли Вэй. Старик расположился напротив, его спина была прямой, а руки спокойно лежали на коленях.
— Ты привык действовать, бороться, преодолевать, — начал монах. — Это путь ян — активный, наступательный, мужской принцип. Но существует и другой путь — инь: восприимчивый, уступающий, женственный. В даосизме мы стремимся к балансу между ними.
Он сделал паузу, позволяя словам проникнуть глубже.
— Твоя сила, Бессмертный, огромна. Но как часто ты позволял себе быть слабым? Уязвимым? Неуверенным?
Крид нахмурился. За тысячелетия борьбы с Абаддоном, за века скитаний и сражений, он привык полагаться на свою силу, свой опыт, свою непреклонную волю. Слабость была непозволительной роскошью для того, кто нёс на своих плечах такую ношу.
— Слабость означает поражение, — ответил он. — А поражение означало бы…
— Конец мира? — мягко закончил Ли Вэй. — Но мир не закончился, не так ли? Ты победил своего древнего врага. Запечатал врата времени. Твоя великая задача выполнена. И теперь, возможно, настало время для другого пути.
Старик прикрыл глаза, и его голос стал тише, словно он говорил не столько Виктору, сколько самому мирозданию.
— «Тот, кто стоит на цыпочках, долго не простоит. Тот, кто идёт большими шагами, далеко не уйдёт», — процитировал он «Дао дэ цзин». — Сила в покое, Бессмертный. В принятии. В умении плыть по течению, а не против него.
Виктор слушал, и с каждым словом что-то менялось внутри него — словно шлюзы, веками остававшиеся закрытыми, начинали медленно открываться, позволяя новому пониманию проникнуть в душу.
— Как? — спросил он. — Как найти этот баланс после стольких лет борьбы?
Ли Вэй открыл глаза и улыбнулся.
— Через практику, — просто ответил он. — Через осознанность каждого момента. Через принятие того, что есть, вместо борьбы за то, что должно быть.
Он протянул руку и неожиданно для Виктора коснулся его груди, там, где под кожей пульсировали пять колец, слившихся с его сущностью.
— Начнём с дыхания, — сказал монах. — Закрой глаза. Почувствуй, как воздух входит и выходит. Не управляй дыханием, просто наблюдай за ним.
Крид выполнил указание. Сначала это казалось бессмысленным — просто сидеть и дышать, не делая ничего больше. Но постепенно он начал замечать, как с каждым вдохом и выдохом меняется ощущение в теле, как мысли то появляются, то исчезают, словно облака на небе сознания.