Его присутствие в храме не осталось незамеченным. Сперва приходили любопытные — придворные из Запретного города, желавшие увидеть странного чужеземца, о котором ходило столько слухов. Затем начали появляться ищущие — люди, стремящиеся к мудрости и просветлению, привлечённые рассказами о необычном ученике старого даоса, чьи глаза горели голубым огнём неземной силы.
Виктор не отвергал их, но и не стремился к роли учителя. Он просто продолжал свой путь, позволяя другим наблюдать и учиться, если они того желали.
Ли Вэй наблюдал за этим с мудрой улыбкой человека, видевшего многое и понимавшего ещё больше.
— Ты меняешься, Бессмертный, — заметил он однажды, когда они сидели на вершине холма, наблюдая за закатом. — И мир вокруг тебя меняется в ответ.
Крид кивнул. Он чувствовал эти изменения — не только в себе, но и в пространстве вокруг, в энергетических потоках, пронизывающих землю, в тонком равновесии сил, держащих мир в гармонии.
— Я начинаю понимать, — произнёс он задумчиво. — То, что я считал бременем — моё бессмертие, моя связь с копьём и кольцами — может быть не наказанием, а возможностью. Возможностью видеть дальше, чувствовать глубже, понимать больше.
Ли Вэй одобрительно кивнул.
— В даосизме мы говорим, что всё имеет свою природу, своё предназначение. Нет плохих или хороших качеств, есть лишь те, что находятся в гармонии с Дао, и те, что сопротивляются ему.
Он взглянул на горизонт, где солнце медленно опускалось за далёкие горы, окрашивая небо в оттенки золота и пурпура.
— Ты был воином так долго, что забыл, что значит быть чем-то иным, — продолжил старик. — Но в тебе всегда была и другая сторона — созерцатель, мудрец, хранитель. Теперь она начинает проявляться сильнее, уравновешивая воителя.
Виктор молчал, обдумывая эти слова. За месяцы, проведённые в храме Белого Облака, он действительно начал меняться — не только внутренне, но и внешне. Голубое сияние, окружавшее его фигуру, стало мягче, спокойнее, словно огонь, бушевавший в топке, превратился в ровное, уверенное пламя. Его глаза, всё ещё светящиеся нечеловеческой силой, теперь излучали не только мощь, но и мудрость, не только силу, но и понимание.
— Я думаю, настало время для следующего шага, — произнёс Ли Вэй после долгого молчания. — Ты готов?
Крид посмотрел на старого монаха с вопросом во взгляде.
— Какого шага?
Ли Вэй указал на сумку, в которой Виктор хранил кристалл с запечатанными вратами времени.
— Ты всё ещё носишь это с собой, — заметил он. — Всё ещё не нашёл места, где можно было бы спрятать артефакт от глаз и рук тех, кто мог бы использовать его во вред.
Крид кивнул. Это была правда. Даже здесь, в уединённом храме, в процессе постижения нового пути, он не расставался с кристаллом, чувствуя ответственность за силу, заключённую в нём.
— Я думал отнести его в Тибет, — признался Виктор. — Спрятать в одном из затерянных храмов, где его никто не найдёт.
Ли Вэй покачал головой.
— Физическое укрытие ненадёжно, Бессмертный. Храмы разрушаются, горы рассыпаются в прах, океаны высыхают. Время находит путь ко всему, что существует в материальном мире.
Он посмотрел на Крида взглядом, в котором читалась древняя мудрость, не уступающая возрасту самого Виктора.
— Но есть другие пути, другие измерения, где вещи могут быть сокрыты от глаз смертных и бессмертных. Места между мирами, складки реальности, где время течёт иначе или не течёт вовсе.
Виктор внимательно слушал. За тысячелетия странствий он встречал упоминания о таких местах в легендах и мифах разных культур, но всегда считал их метафорами, поэтическими преувеличениями.
— Ты говоришь о реальных местах? — спросил он. — Не о метафорах или аллегориях?
Ли Вэй улыбнулся.
— В даосизме мы говорим, что реальность многослойна, как луковица. То, что мы видим и осязаем, — лишь внешний слой. Но есть и другие, скрытые от обычного восприятия. Мастера даосских искусств веками учились проникать в эти слои, путешествовать между ними, использовать их свойства.
Он сделал паузу, позволяя словам проникнуть глубже.
— Ты, с твоей связью с копьём и кольцами, с твоим расширенным восприятием, мог бы научиться видеть эти слои, а затем и проникать в них. И там, в месте вне времени и пространства, спрятать кристалл, где никто — ни человек, ни демон — не сможет найти его.