Следующие дни пролетели как один миг — насыщенные, яркие, наполненные смехом, солнцем и той особой атмосферой счастья, которая возникает, когда любящие друг друга люди проводят время вместе, не думая о завтрашнем дне.
Виктор отказался от первоначального плана втиснуть все летние мероприятия в несколько дней. Вместо этого он решил просто наслаждаться каждым моментом, отдаваясь ему полностью, без планирования и спешки.
Они проводили утра в саду, где Крид учил близнецов распознавать лекарственные травы, которые он помнил со времён своих скитаний по древнему миру. София и Александр с увлечением составляли гербарии, тщательно записывая названия и свойства каждого растения в специальные тетради, подаренные отцом.
Днём они отправлялись в небольшие экспедиции по окрестностям виллы — верхом на лошадях, любезно предоставленных соседом-фермером. Виктор показывал детям этрусские гробницы, спрятанные в холмах, остатки древнеримских дорог, протоптанные легионерами две тысячи лет назад, и маленькие деревенские церкви, расписанные безвестными мастерами эпохи Возрождения.
Всякий раз, когда близнецы спрашивали об этих местах, Крид рассказывал им не сухие исторические факты, а живые истории, полные деталей, которые невозможно найти в книгах. Он говорил о характерах давно умерших людей, об их повседневной жизни, о надеждах и страхах, смеялся над шутками, которые были в ходу тысячи лет назад. И хотя София и Александр знали, что их отец необычен, они не задумывались о том, откуда он мог знать эти подробности с такой точностью, воспринимая его рассказы просто как особенно яркие исторические реконструкции.
Вечера проходили на террасе виллы. Они ужинали при свечах, наслаждаясь блюдами, которые Изабель готовила по старинным рецептам, передававшимся в её семье из поколения в поколение. После ужина дети устраивались у ног Виктора, а он рассказывал им истории — не сказки, а реальные события, свидетелем которых был за свою долгую жизнь, хотя и замаскированные под легенды и мифы.
В один из таких вечеров, когда близнецы уже отправились спать, а Виктор и Изабель остались наедине, наслаждаясь тишиной и бокалом хорошего вина, она вдруг спросила:
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы… взять их с собой?
Крид удивлённо посмотрел на неё.
— Куда? В моё путешествие?
Изабель кивнула, её глаза были серьёзны и задумчивы.
— Они растут, Виктор. И с каждым годом всё больше похожи на тебя — не только внешне, но и внутренне. Особенно София. Иногда я вижу в её глазах тот же голубой отблеск, что и в твоих, когда ты взволнован или сосредоточен.
Она сделала паузу, затем продолжила:
— Они не обычные дети, ты же знаешь это. То, как быстро они учатся, как чувствуют вещи, недоступные другим… Возможно, им суждено большее, чем просто обычная человеческая жизнь.
Виктор нахмурился. Он замечал в близнецах те же особенности, что и Изабель, но старался не думать об их значении. Слишком страшно было представить, что его дети могли унаследовать его бессмертие или связь с силами, превосходящими человеческое понимание. Он хотел для них нормальной жизни — с её радостями и горестями, но без тяжести вечности на плечах.
— Они слишком малы, — наконец ответил он. — Даже если в них действительно есть нечто от моей сущности, им нужно сначала вырасти, понять себя, найти свой путь в обычном мире. А потом, если захотят, они смогут исследовать… другие возможности.
Изабель несколько мгновений изучала его лицо, затем мягко улыбнулась.
— Ты будешь удивлён, узнав, насколько они уже понимают себя, — сказала она. — София два дня назад спросила меня, почему свет вокруг тебя иногда становится голубым. Я решила, что она имеет в виду игру солнечных лучей или отражение от бассейна. Но она посмотрела на меня так… снисходительно и сказала: «Нет, мама, не тот свет, который видят глаза. Тот, который чувствует сердце».
Виктор слушал с растущим удивлением и тревогой. Он всегда был осторожен, контролируя проявления своей силы в присутствии детей. И тем не менее, они чувствовали что-то, видели то, что было скрыто от обычных людей.
— А Александр? — спросил он.
— Более практичен, как всегда, — ответила Изабель с лёгкой улыбкой. — Он пытается научно объяснить то, что чувствует интуитивно. Недавно я застала его за чтением квантовой физики — представляешь, в десять лет! Он сказал, что ищет объяснение тому, как ты иногда «знаешь вещи, которые ещё не произошли».