— Это приемлемо, — кивнул Крид. — Но в дом я войду один, и выйду тоже один. Ясно?
— Да, Ваше Высокопреосвященство.
Они продолжили обсуждать детали операции. Симон Олива, слушавший разговор с задумчивым выражением лица, наконец подал голос:
— Если позволите, монсеньор, есть ещё один вопрос, который требует внимания. Донна Бьянка.
— Что с ней? — Крид повернулся к своему агенту.
— Она проявляет… чрезмерное любопытство относительно вашей миссии. Задаёт много вопросов о Копье, о брате Константине, о вашем прошлом. — Симон помедлил. — Подозреваю, что её интерес выходит за рамки простого желания помочь.
— Где она сейчас?
— В безопасном доме в армянском квартале, под присмотром сестры Агнессы. Она не знает о вашем прибытии.
Крид задумался. Дочь венецианского патриция оказалась более проницательной, чем он предполагал. Её острый ум мог быть как ценным инструментом, так и потенциальной угрозой.
— Пусть так и остаётся до завершения нашего дела, — решил он. — После я сам поговорю с ней.
— Как прикажете, — кивнул Симон. — И ещё одно… Мамелюкский начальник стражи удвоил патрули в городе. Ходят слухи, что они получили информацию о прибытии важного христианского сановника.
— Неудивительно, — Крид пожал плечами. — В этом городе у каждой стены есть уши. Но это не помешает нашим планам. Сегодня ночью мы завершим начатое, а завтра на рассвете покинем Иерусалим.
— Есть ещё кое-что, — добавил Симон, понизив голос. — Наш человек в окружении наместника сообщает, что мамелюки особенно заинтересованы в поимке «кардинала с Копьём». Они предлагают крупную награду за информацию о вашем местонахождении.
— Это усложняет ситуацию, — задумчиво произнёс Крид. — Возможно, брат Константин имеет более тесные связи с местными властями, чем мы предполагали.
— Или кто-то ещё заинтересован в Копье, — предположил де Монфор. — Эта реликвия веками привлекала внимание не только христиан.
— В любом случае, — Крид выпрямился, — это лишь подтверждает необходимость действовать быстро и решительно. Симон, проследи, чтобы корабль был готов к отплытию завтра на рассвете. Если что-то пойдёт не по плану, нам понадобится быстрый путь отхода.
— Будет исполнено, монсеньор. А что с остальными рыцарями?
— Собери их после операции в условленном месте. Те, кто докажет свою верность этой ночью, отправятся с нами. — Крид посмотрел на де Монфора. — Особенно меня интересует де Брассак. Если он по-прежнему верен брату Константину, возможно, придётся… принять меры.
Граф де Монфор нахмурился:
— Он молод и впечатлителен, монсеньор. Попал под влияние красноречивого проповедника. Возможно, заслуживает второго шанса.
Спустя какое-то время беседуя с Константином
— О том, что ты не понимаешь природы силы, с которой играешь, — ответил Крид, оставаясь стоять. — Это не благословение, а проклятие. Что использует тебя, питается твоей верой и амбициями.
— Прекрасные слова от того, кто сам веками использует такой же «ДАР», — парировал Константин. — Разница лишь в том, что я не скрываю, а открыто использую его для восстановления истинной веры.
— Истинной веры? — Крид покачал головой. — Ты создал культ личности, основанный на чудесах и предсказаниях. Это не вера, Константин, это идолопоклонство.
— Ты судишь меня по своим меркам, — монах поднялся со стула и начал медленно ходить по комнате. — Но я видел больше, чем ты думаешь. Дар показал мне истинную историю христианства — историю, искажённую церковью ради власти и контроля.
— И что же ты увидел? — поинтересовался Крид, внимательно следя за каждым движением противника.
— Я видел, как учение Христа было извращено уже в первые века после его смерти. Видел, как император Константин превратил гонимую секту в государственную религию, заплатив за это отказом от многих истинных положений. — Глаза монаха лихорадочно блестели. — Я видел сокрытые евангелия, показывающие иной путь — путь личного познания божественного, без посредников в виде церкви и духовенства.
— И ты, конечно, решил стать новым посредником? — иронично заметил Крид.
— Я лишь указываю путь! — возразил Константин. — Показываю людям альтернативу вашей коррумпированной церкви.
— Показываешь, продавая индульгенции и принимая дары? Исцеляя подставных больных и произнося пророчества, которые удивительным образом не сбываются?