— Смотри, — предупредила ассистентка, — ватку пока не выплёвывай. Ранка может кровоточить, поэтому подожди, когда там не образуется тромбик… — Девушка замялась. Её лицо вдруг стало серьёзным и сосредоточенным. — Скажи, твой папа тебя трогает?
Кира расширила глазки, не понимая вопроса.
— Ну ты знаешь… Не трогает ли тебя папа за такие места, про которые тебе стыдно признаться?
Кира отчаянно замотала головой. Теперь она сообразила, о чём говорит ассистентка — о сексе. Кира знала, что мужчины и женщины проделывают такие вещи, но папа с Кирой ничего подобного не делал. И не намекал.
— Это правда? — прищурилась ассистентка.
Кира только утвердительно кивнула. Она не хотела говорить вслух, послушно удерживая ватку на ранке.
— Тогда я за тебя спокойна. — Девушка снова замялась. — И ещё… — Она сунула Кире в ладошку бумажку. — Если будет совсем плохо – позвони мне.
……
Они возвращались к машине. До неё было не близко, ведь это центр, здесь многие припарковывают свои машины. Шли они по осенней улице мимо ресторанчиков и забегаловок фастфуда, мимо витрин, мимо обычных прохожих. Жизнь города шла умеренно, рычала работящими моторами, шелестела шинами по асфальту.
— Болит? — осведомился отец.
— Угу, — через нос согласилась Кира, хотя это было не правдой. Боли она не чувствовала, а вот вся щека онемела, и ощущалось это странно.
— Что ты гукаешь мне?! Ты что, не можешь по-человечески ответить? Болит или нет?! — запалился отец.
— Болит! — быстро бросила Кира, и тут же успела закусить ватку.
— Я никогда не жаловался на зубы. Даже когда они у меня болели — я не жаловался, а дочь… Хлюпик какой-то растёт.
Отец достал сигарету. Последнюю. Смял пачку и гневно отшвырнул её.
— Дерьмо, — выругался отец. Кира насторожилась, сжала головку в плечи. Трудно было понять отца, что именно дерьмо: то, что Кира растёт хлюпиком, или дерьмо то, что кончились сигареты. Впрочем, разницы не было, ругательства отца Кира уже давно принимала на свой счёт.
— Я всегда всё терпел. Всегда мог сносить все невзгоды. А сейчас… Посмотри на меня! Я же – сплошной комок нервов. А почему? Ты знаешь почему? Молчишь? Нервы мои уже не в порядке – вот в чём дело. Я уже выкуриваю три пачки в день, но даже эти грёбаные три пачки не помогают. А потом этот звонок из школы… Они же тебя у меня забрать хотят! Ты понимаешь? Хотят лишить родительских прав! Они же только повод ищут!
Да, Кира помнила, как к ним приходили странные люди, как разговаривали они властным тоном, как осматривали квартиру, перебирали Кирины вещи. После их появления отец испугался, даже преобразился на время, но после вернулся в прежнее состояние. Однако бояться их он не перестал.
Вдруг отец остановился.
— Подними, — спокойно пробубнил он.
Кира взглянула на отца с вопросом.
— Ну что смотришь?! Подыми же!
— Что? – переспросила Кира, и на этот раз ватка соскочила с ранки.
— Вон, у ног твоих лежит сигарета. Только подыми так, чтобы никто не заметил. Не хватало, чтобы люди решили, будто твой отец курит бычки с пола.
Кира проследила за взглядом отца, увидела на асфальте наполовину выкуренную сигарету. Кто-то не докурил, кто-то был не таким нервным, как отец. Она присела, и в этом её движении не должно было быть странности, ведь дети часто садятся на корточки, когда им вздумается. А кругом были люди, не частые, но кое-кто шёл им навстречу, кто-то догонял со спины. Люди мельтешили по своим делам, они проходили мимо, они не обращали внимания - центр города, здесь всегда есть прохожие, и здесь никогда никому нет дела до других. Кира поднялась и протянула в зажатой ладошке сигарету отцу. Тот принял, озираясь по сторонам. Он старался казаться благородным в этот момент, но в этом его действии не было никакого благородства. Наигранность. Плутоватость. Он словно вор, укравший плохо лежащий предмет. Он был смешон, и Кире было стыдно находиться сейчас в его близости. Но не это встревожило её. Она постаралась язычком затолкать соскочившую ватку обратно на ранку, но, кажется, это у неё не получилось, и Кира почувствовала, как горячая кровь начала наполнять рот.
Отец закурил чужой окурок. Они пошли дальше. И весь путь Кире в рот прибывала кровь. Кире не получалось её глотать, и она с нарастанием начала тревожиться, когда же появится этот тромбик, который, в конце концов, закупорит ранку? А главное: сколько этой крови сможет вместить её ротик? ведь он у неё маленький. Может сплюнуть кровь? Но Кира не решалась плевать на глазах у отца, он опять рассвирепеет и сделает ей замечание своим любимым присловьем о том, что подумают люди, а тем более, что подумают люди, если она сплюнет кровью? Ведь отец боится прихода тех страшных людей, боится и следит, чтобы не было к нему обвинений. И Кира держала полный рот крови и надеялась, что отец по дороге у неё больше ни о чем не поинтересуется, и так она сможет дотерпеть до самого дома, до рукомойника, или попробует сплюнуть незаметно у машины, пока отец будет садиться за руль.