— Встаньте и ступайте прочь! — гремел папа. — Я хочу, чтоб вы забыли то мгновение, когда защищали отвергнутого апостолическим престолом архиепископа, не выполняющего свой долг перед богом и его наместником на земле! Передайте моему другу императору, что я не могу удовлетворить его просьбу, ибо пришлось бы пренебречь решением Святого Синода и божьим повелением...
После этого Николай ожидал каких-либо поступков от императора Людовика II, но тот замолчал... Анафема и свержение плохо подействовали на Иоанна Равеннского. Вместо того чтобы вести себя разумно, он окончательно отказался подчиняться папе и продолжал жить по своим неписаным законам. Папа велел послать ему очередное приглашение явиться в Рим, но Иоанн вновь отклонил его. Тогда сам глава церкви собрался в Равенну — лично покарать бунтовщика. Эта решительность испугала бывшего архиепископа, который не стал дожидаться прибытия Николая. В тот момент, когда папа въезжал в Равенну, Иоанн стучался в ворота императорского дворца в Павии — но ворота не открылись. Людовик II приказал не нарушать решения его святейшества и не общаться с отлученным. Не отпирая ворот, Иоанну передали волю императора: подчиниться папе и покаяться. Почувствовав себя всеми покинутым, несчастный бунтовщик пал на колени перед дворцом и стоял так целых два дня. В конце концов Людовик смилостивился над ним и пообещал заступничество. На сей раз папа разговаривал с его посланцами вежливо, но настаивал на том, чтобы Иоанн явился в Синод. Отказать было неприлично.
Синод заседал три дня. Пала умышленно растянул это зрелище. Иоанна поставили на колени, и он слушал, как его обвиняли в великом множестве грехов. Унижение было полным, пути для отступления не предвиделось. На третий день Иоанн прочел письменную клятву верности и преподнес ее папе. После клятвы папский асикрит четким голосом зачитал все обязанности Иоанна:
«Раз в год приезжать в Ватикан, чтобы согласовывать выборы епископов в своих владениях. Разрешать епископам поддерживать непосредственные контакты с Римом. Возвратить все владения святого Петра и заплатить убытки. Не требовать налогов, противоречащих каноническому праву».
За многие другие обвинения также пришлось заплатить позорным унижением.
Победа в распре с равеннским архиепископом возвысила папу. Он чувствовал, как дорога перед ним расчищается сама собой... Все это делалось в его землях, в диоцезе святого Петра. Но мир не кончался на нем. Посланцы василевса Михаила посетили его еще до того, как он расквитался с Иоанном. Николай ожидал их и принял, но только после подробного ознакомления с состоянием дел в константинопольской патриархии. Там все шло к полному расколу. Сторонники Игнатия созвали свой собор, на котором свергли Фотия и отлучили его от церкви. Конечно, это решение осталось на бумаге. Однако стали говорить, что в Константинополе существуют два патриарха.
Послы вели себя учтиво. Дары были достойны как императора, отправившего их, так и будущего их обладателя. Несмотря на это, папа не спросил о главном: почему члены миссии не затронули самого жгучего вопроса — о раздорах в церкви. Они не сочли нужным уведомить его о смене Игнатия Фотием, ни слова не сказали о том, что это не было согласовано с папой. Они попытались заморочить ему голову рассказом о подготовке какого-то нового собора, на котором будет рассматриваться вопрос об иконопочитании и прочих церковных делах. Хорошо зная византийское лукавство, папа предпочел слушать, а не советовать. И только некоторые митрополиты пожелали выяснить «для себя» положение дел э новом Риме. Одни из вопросов касался, конечно, свержения Игнатия и быстрого восшествия Фотия. Хотя он был подброшен как бы между прочим, посланцам пришлось отвечать... В заключение Николай, поблагодарив за подарки, обещал направить своих людей в Константинополь для непосредственного ознакомления с делами патриархии и вручения папского послания любезному василевсу Византии.