Положение сложилось ужасное: мало того, что они готовились к свадьбе и многие их приятели были об этом неофициально проинформированы (это, конечно, по сравнению с самим фактом неожиданного исчезновения Киры – ерунда), но вот исчезновение Киры в другой стране – вдвойне, втройне усложняло ведение всех необходимых поисков.
Михаил, выслушав несколько раз всю историю прибытия Киры в Израиль, и особенно то, что её проводил к тёте Басе некий черноволосый красавец высокого роста, а потом он же пришёл за ней на следующее утро, – был на сто процентов уверен, что её похитили. Такие вещи довольно часто происходили и в Москве. Об этом множество раз и писали в разделах криминальной хроники, и просто говорили, касаясь высокой преступности в стране, – случаи такие были настолько распространенны, что они уже не воспринимались простым обывателем, как что-то необыкновенное, странное. Да и полиция, как правило, долгое время так и не обнаруживая пропавших людей, без зазрения совести, ссылалась на то, что в таком мегаполисе, как Москва, найти человека настолько же тяжело, как иголку в стоге сена.
«Израиль – страна небольшая. Намного меньше, чем Москва», – думал Михаил, – если моя версия верна, найти Киру будет намного проще. Лишь бы она была жива и здорова»
Он позвонил ещё раз Кириной маме, Софье Аркадьевне, и через сорок минут приехал к ней домой.
– Что ты думаешь, Мишенька, – дрожащим голосом, с трудом приоткрыв дверь, взмолилась несчастная мать.
– Давайте присядем, Софья Аркадьевна. Давайте поговорим.
Софья Аркадьевна была преподавателем в консерватории, где, собственно, и познакомилась с Мишей. Он тогда учился на втором курсе и брал у неё уроки сольфеджио. Потом она случайно встретились с Мишей совершенно при других обстоятельствах, когда, дожидалась своего, тогда ещё абсолютно здорового мужа, Александра Борисовича, международного судью по боксу, выходящего из дворца спорта вместе с, как оказалось, ещё и перворазрядником по боксу Михаилом Горфинкелем.
– И музыкант, и спортсмен, – отрекомендовал тогда его Александр Борисович.
– И красавец-мужчина, – внесла свою лепту, радостная встречей с мужем, Софья Аркадьевна.
Потом Миша появился у них в доме, и тут и началась непрекращающаяся, многолетняя любовь между Кирой и подающим надежды музыкантом.
– Софья Аркадьевна, вы только не плачьте – так легче будет говорить…
– Хорошо, хорошо, Мишенька… Что ты надумал?
– А можно кофе? – говорить будем долго…
Софья Аркадьевна без лишних слов отправилась на кухню.
– Ну, что, Киса, отходишь понемногу? – в спальню, в которой было всё помыто и почищено, неожиданно вошёл Тим.
Кира даже не поняла вначале, к кому он обращается, этот мерзавец, из-за которого её прекрасная жизнь в один момент изменилась на сто восемьдесят градусов и превратилась в ад…
– Киса! Киса! – он подошёл к ней вплотную, касаясь своими ногами её ног, и пальцем правой руки, достаточно нежно, приподнял её подбородок.
На неё смотрел прекрасно одетый, пропитанный запахом лучших французских одеколонов, красавец и злодей в одном лице, надменно улыбающийся Тим.
– Жизнь – непредсказуема… Мы не знаем, что нас ждёт завтра, – философски начал Тим, осторожно присаживаясь рядом с Кирой на широкой кровати. – Ещё неделю тому назад мы не имели никакого представления о том, что будем вместе. И вот теперь – мы вместе.
После этих слов Тим крепко обнял Киру двумя мощными руками и тут же поцеловал её в губы.
Кира пыталась освободиться от его объятий, засопротивлялась, но Тим был силён и настойчив.
– Киса, не повторяй вчерашних глупостей. Поверь, – так будет намного лучше, – и с этими словами он принялся растёгивать пуговицы, выданного ей для домашнего пользования, нового лёгкого халатика.
Лёгким движением свалив её на кровать, Тим принялся медленно наглаживать гладкое, холёное тело девушки, поочерёдно целуя её то в грудь, то в живот. Его ласки продолжались минут, наверное, десять, может быть, даже больше, после чего, проведя тыльной частью ладони по подготовленному, как ему казалось, к продолжительному сексу влагалищу Киры, он плавно вошёл в её нутро, и не произнеся ни одного слова, оставался в нём, переворачивая уже не сопротивляющуюся девушку с живота на бок, а потом снова на живот, на спину, на бок и так – не менее часа…