Не спеша идем к выходу по узкому проходу. Стюардессы мило улыбаются и, прощаясь, желают нам счастливого пути. Смотрю вокруг с высоты трапа самолета, внутренности сворачиваются в тугой узел, а к горлу подкатывает тошнота. Я уже ненавижу этот город и всё, что с ним связано. Я хочу домой к папе, к Герке. Глаза щиплет от навернувшихся слез. Поднимаю голову к небу. Солнышко. Птицы свободно парят… А мне хочется заорать во все горло: «Почему? За что… так жестоко с нами?». Если бы кто-нибудь знал, как я не хотела уезжать. Как тяжело мне было покидать родной город, не зная, что будет с отцом... и с братом. На душе такая нестерпимая тоска, от которой трудно дышать.
- Ева, тебе здесь понравится, - Нина Николаевна встает позади меня.
Спускаюсь по трапу.
- У нас чудесный город. И наш интернат на почетном месте. А какой у нас учитель музыки! - воодушевленно восклицает она. - Талантище! Он стольких ребят вывел в люди.
Ускоряю шаг. Я, конечно, благодарна Нине Николаевне, что решила меня приютить, как бездомного щенка, но слушать, какой у них расчудесный город, интернат и учитель музыки, когда моя душа разрывается от тоски и скорби, я не в силах.
- Сейчас получим наш багаж и поедем в интернат, - Нина Николаевна произносит это с такой радостью, будто нет лучше места на Земле.
А меня от одного только слова «интернат» тошнит. В горле пересохло. Очень хочется пить. Смотрю по сторонам, где можно купить бутылочку воды или сока.
- Я очень хочу пить, - сглатываю, - где тут можно купить воды?
- В конце зала ожидания есть кафе. Сходишь сама? Не заблудишься? - киваю головой. - А я тут подожду, чтобы вещи наши не прозевать.
Я сразу замечаю красочную вывеску кафе «Сластена».
Иду мимо столиков, частично занятых посетителями, к стойке буфета, где стоит небольшая очередь. Слышу негромкий свист и несдержанный гогот у себя за спиной. Почему люди так беспардонно ведут себя? Они же тут не одни. Какая невоспитанность... Занимаю очередь.
- Эй, красотка, а давай знакомиться, - раздается мужской голос у самого уха.
От неожиданности вздрагиваю и резко разворачиваюсь. Передо мной стоит высокий, худощавый парень с огромными карими глазами и мило улыбается. Я недовольно смотрю на него, нахмурив брови. Он смеется.
- Ой, ой… какие мы серьезные... недотрога. Понял, - выставляет руки перед собой, - не бойся. Я тебя не обижу, - отходит к столику, где сидят еще двое ребят, смеясь и подшучивая над другом.
- О, Боги, вы сегодня на моей стороне, - раздается реплика другого парня с того же столика. Он мерзко улыбается, - иди ко мне, крошка, - похлопывает себя по коленям. - Ты такая аппетитная, ням-ням. Я хочу тебя попробовать, - проводит языком по губам.
Этот жест отталкивает меня. Отворачиваюсь. Идиот. Подходит моя очередь, и я оплачиваю бутылку воды. Надо быстрей убраться отсюда. Внезапно путь мне перегораживает придурок,
мерзко облизывающий свои губы. Вопросительно смотрю на него. Что ему надо?
- Ну, куда же ты так быстро, сладкая? Знаешь, что я могу сделать с тобой этим? - высовывает язык и быстро шевелит им, как змея, вызывая во мне рвотный рефлекс.
Дурак!
- А эта штучка вознесет тебя к небесам, - хватается рукой за пах.
Что за извращенец? Бросаю на него брезгливый взгляд.
- Ты что здесь дежурный клоун? - дерзко, но спокойно спрашиваю его, не отводя глаз.
Стараюсь сдерживать свое раздражение, чтобы не заехать ему коленом по яйцам, как учил меня Герка. Как же меня бесят такие кретины! Он, опешив, теряется с ответом. Открыв рот, в замешательстве моргает несколько раз. Его друзья прыскают от смеха. Парень, который все время молчал, подходит и кладет руку ему на плечо. Перевожу на него взгляд. Проницательные серо-голубые глаза прожигают меня, гипнотизируя и завораживая.
- Назар, отстань от девушки, - продолжает смотреть на меня, - ты рылом не вышел для такой цыпочки, - говорит он и подмигивает мне.
С трудом удается разорвать наш зрительный контакт. Что-то есть в этом парне... знакомое.
- Да ну нах*й! - возмущенно ухмыляется извращенец и громко икает.
- Придурок! - вздернув подбородок, обхожу их и иду дальше.
- Не убегай, куколка. Мой член уже готов, - кричит вслед этот хам.
- Ева, с тобой все в порядке? Ты такая бледная, - Нина Николаевна встревожено смотрит на меня, когда я подхожу к ней.
- Да, - вру я.
При виде обшарпанного здания из красного кирпича ко мне приходит осознание всего происходящего. Теперь это место в течение года будет моим жилищем. Я осталась одна… Без папы, без Геры... На глаза наворачиваются слезы. Руки дрожат. Нина Николаевна зовет меня, и я на ватных ногах иду за ней. Чем ближе мы подходим к интернату, тем отчетливее чувствую страх. Страх перед неизвестностью.