- Ева, девочка, - в комнату заходит взволнованная Нина Николаевна, - Господи, горе ты мое! - присаживается рядом со мной и обнимает. - Что же теперь будет? Ева, он... он не... сделал тебе... не изнасиловал? - заикаясь спрашивает она.
Отрицательно машу головой. Интересно, когда она мне скажет о Герке? Сейчас меня интересует только этот вопрос. Может, я неправильно все поняла? И они говорили вовсе не о нем? Отец? Может... Нет ... Не сдерживаюсь и горько плачу, уткнувшись лицом в ладони. Не могу больше жить в неизвестности. Они не понимают, что своим молчанием только раздирают мою душу в клочья. Медленно убивают меня. Я не неженка... Пусть уже скажут правду. Я не могу так больше...
- Девочка, не плачь, - шмыгает носом Нина Николаевна, - все образуется, - гладит меня по голове.
- Когда? - поднимаю голову и зло смотрю на директора.
- Эээ… Что когда? - как-то растерянно недоумевает она. - Ой, Ева, я и пришла поговорить о вчерашнем инциденте…
- Когда вы мне скажите всю правду? - обрываю ее речь.
- Ох... - отворачивается от меня и хватается за голову. - За что мне все это? - тяжело вздыхает. - Столько всего навалилось за последнее время.
Не отвожу от нее глаз, ожидая ответа.
- Ева, тебе надо показаться врачу, - еле слышно говорит она. - У тебя все лицо опухшее и синее. И...
- Нет, - резко отвечаю.
- Но, Ева...
- Я хочу знать правду. Хватит меня водить за нос, - не сдерживая себя, повышаю голос. - Или…
- Перестань истерить, - строго говорит директор, - всем сейчас нелегко. И то, что случилось вчера... может аукнуться и на мне, и... на тебе. Ты не понимаешь всей серьезности этого инцидента! В один счет меня выкинут с работы, да еще под суд отдадут, - вскакивает и нервно ходит по комнате. - Так я и знала, что из-за тебя будут неприятности. Зачем я вообще...
О чем она говорит? Это из-за меня неприятности?
- В общем так, Ева, - останавливается и в упор смотрит на меня, - вчерашний инцидент - это из ряда вон выходящий случай. Я не знаю, что нашло на Марата… - отводит взгляд. – По его словам, это ты перед ним задницей все время вертела... - вздыхает и закрывает глаза. - Я не знаю, что делать. Понимаешь? Не знаю! - хочу ей возразить, но она останавливает меня. - Выслушай, не перебивай. Если ты напишешь на него… - запинается, - то, что он пытался тебя изнасиловать... Меня вышибут отсюда... Что будет с тобой? Не знаю! - присаживается на стул. - Можно... - осторожно смотрит на меня, - все замять. Не сообщать никуда, если он… действительно ничего не сделал тебе. Все зависит от твоего решения. От себя могу пообещать, что приложу все усилия, чтобы его перевели в другой интернат. Но на это нужно время. Я вызвала его родителей. Сейчас думаем, куда тебя переселить. Есть одно подсобное помещение, на данный момент оно забито музыкальными инструментами. Вполне приличное, немного надо там убраться и можно жить. Оно находится возле комнаты учителя музыки. Решать тебе.
- Хорошо. Я согласна.
- Ты не... Не будешь подавать заявление? Ты точно... хорошо подумала?
- Нет. Не буду, - директриса издает облегченный выдох.
- Тогда я распоряжусь насчёт комнаты, - берется за дверную ручку и поднимает на меня глаза,- Я вызвала твоего дядю. Он тебе все расскажет, - выходит из комнаты.
Тупо смотрю на закрытую дверь… не знаю, хочу ли я встречи с дядей. Нехорошее предчувствие, как червячок, точит подсознание. Хочу ли я знать правду? Ведь эта встреча может многое прояснить, а может отнять у меня последнюю надежду. Опускаю глаза на свои трясущиеся руки, сцепляю их вместе, пытаясь унять дрожь. Резко распахивается дверь, и в комнату входят соседки. Ложусь на кровать и отворачиваюсь к стене. Не хочу никого видеть. Скорей бы переехать в свою комнату.
- Ой, только посмотрите на нее. Строит из себя недотрогу, - доносится язвительный голос Лиды.
Хочется заткнуть уши, чтобы не слышать её насмешек.
- Обиделась видите ли она. Ее вчера, как королеву, таскали на руках... И кто?! Сам Шопен! Да он... он мой парень, - орет на всю комнату. Я не реагирую на её выпад. Зажмуриваю глаза, затаив дыхание... и молюсь. Молюсь, чтобы этот кошмар под названием "интернат" скорее закончился.