— Поднимайтесь, — прошептала она. — Вам надо быстро уходить отсюда!
Я протянул ей руку, и она потащила меня вверх, пока я не принял сидячее положение и не увидел вокруг себя лужу крови.
— Вставайте же! Сейчас он пришлет сюда кого-нибудь, и вас уволокут в подвал.
Подвал. Я сконцентрировался, пытаясь представить себе, что может сделать со мной в темном подвале этот жирный носорог, если уж он не постеснялся в присутствии свидетельницы так отделать меня среди бела дня, что от моей физиономии, кажется, осталась лишь фотографи я в паспорте. Из последних сил и с помощью фрейлейн Жвачки я встал на ноги. С лица капала кровь, как вода со свежевымытого салата.
— А сейчас ударьте меня, — сказала она.
— Зачем?
— Я должна следить, чтобы вы не сбежали. Двиньте мне разок, а то у меня будут неприятности.
Я занес руку, чтобы ударить ее, но боль в плече пронзила меня так, что рука рефлекторно дернулась назад.
— О господи, боже мой, — зашипела она, взяла мою руку, подняла вверх, так что я снова вскрикнул от боли, и ударила ею по своим бирюзовым губам. Неважно, чья была на ней кровь, моя или ее, главное, что она была вся в крови, когда я, спотыкаясь, поковылял к выходу.
В лицо хлестал дождь. Было ветрено и холодно. Двадцать метров, отделявших меня от дороги, показались вечностью, а голова была сплошной открытой раной. Хотелось броситься на асфальт и завыть волком. Последнее, что я увидел, еще раз оглянувшись назад, была счастливая улыбка доктора Аренса с суповой рекламы. И я поклялся, что он так получит от меня, что мало не покажется.
ГЛАВА 8
— Боже мой!
Ромарио спрыгнул с кресла, взял меня за руку и помог лечь на софу.
— Что… что случилось?
— Я нашел «армию». — Мой голос звучал так, будто я говорил под водой. — Принеси бутылку водки и вызови «скорую».
Врач скорой помощи, закрывая через час свой саквояж, сказал:
— Срочно на рентген. Вам надо бы лечь в больницу. Если хотите, я вызову машину.
— Вы подозреваете перелом?
Он пожал плечами.
— Из-за отека ничего не могу сказать определенного. Как это вас так угораздило?
— По собственной глупости.
— Выглядит так, будто по вам случайно проехал каток.
— Не каток, а кастет, и вовсе не случайно.
— Ах, вот как. — Он прокашлялся. — Ну что же. Если не хотите в больницу, положите лед на голову.
Врач ушел. Я поручил Ромарио сбегать в супермаркет за углом и купить алкоголь и упаковку супа Аренса, а сам заснул. Проснувшись через два часа, я увидел, что Ромарио сидит у меня в изголовье и прижимает к щеке кухонное полотенце, в которое завернут лед.
— Ну как ты? — спросил он.
Я хотел ответить, но не смог, лишь помахал рукой — дескать, так себе.
— Как только придешь в себя и сможешь встать, я вызову такси и отвезу тебя в больницу. Кстати, супа, который ты заказывал, не было. Но думаю, сейчас у тебя все равно нет аппетита. Подождем, что покажет рентген. Я имею в виду, не потребуется ли операция.
Я наблюдал, как он с озабоченным видом осторожно держит полотенце со льдом так, чтобы оно не царапало мне щеку. Вскоре я снова заснул.
Было чуть больше десяти часов, когда мы вернулись из больницы. Переломов не было, но обнаружились множественные травмы, как выразился врач. Что он под этим подразумевал, я не понял. На голову мне наложили повязку, сделали обезболивающий укол и велели на следующий день не вставать с постели. Пока я пытался устроиться вместе с минералкой и пультом от телевизора на софе, Ромарио готовил на кухне блюдо, которое купил по дороге домой в круглосуточном магазине. Из кухни доносились запахи сгоревшего масла. Я откинулся на спину и включил телевизор.
Поев и еще раз поинтересовавшись у Ромарио, почему он все-таки стал поваром, я рассказал ему об утренних событиях в фирме Аренса. Он сидел передо мной в позе, в какой обычно сидела моя бабушка, слушая мои рассказы: зажав руки между коленями, энергично кивая головой в самых интересных местах повествования, но при этом бросая критический взгляд на мою все еще полную тарелку.
— Все это означает, — заключил я, — что сегодня тебе предстоит бессонная ночь.
Ромарио помедлил. Видимо, мой рассказ внушил ему опасения, что привычный распорядок дня, в котором сну уделялось немаловажное значение, будет нарушен.
— Это почему же? — спросил он.
— Да потому, что Аренс мог выяснить, кто я и где живу, и вполне способен нанести мне визит.
Ромарио скептически хмыкнул:
— Ну и что? Мы его хорошо встретим.