Анна хочет встать и уйти, но не способна двигаться. Джефф продолжает вещать: при всем якобы научном обосновании их метода «Кисмет» никогда не проверялся на эффект плацебо и не подвергался изучению независимых экспертов. Он не сомневается, что решение Европейского суда опубликовать данные профилей участников будет отменено в апелляционном порядке, как это происходило уже много раз. Именно поэтому они с Дмитрием решили провести собственный эксперимент, чтобы разоблачить «Кисмет» и прижать их к стене.
— И потому мне нужна твоя помощь в написании статьи. Ты ведь тоже участвовала в расследовании. Люди поверят тебе. Вместе мы сможем победить целую систему.
Анна сидит, опершись спиной на мягкое изголовье. Ее все еще тошнит, но по крайней мере она уже в состоянии контролировать свои двигательные функции и хочет уйти отсюда как можно скорее. Джефф снова рассусоливает об идеологии, и Анна свешивает ноги с кровати, нащупывает ступнями пол и с усилием поднимается.
— Куда ты?
— Я ухожу, — ее голос звучит твердо, и это радует. — Мне здесь делать нечего.
— Понимаю, ты расстроилась, — нудит Джефф, выходя следом за ней из комнаты. — Это нормально. Но не пори горячку и послушай меня. Ведь ты сама говорила, что хочешь поучаствовать в интересном проекте, чтобы написать что-то значительное. Вот ты на днях встречаешься с журналисткой из Guardian — как раз эту историю можно продать газете.
Анна не слушает. Пол под ней качается, но ей удается добраться до дивана; однако ее сапог нет там, где она их оставила.
— И прими во внимание, что в наших отношениях ничего не изменилось, — продолжает Джефф, следуя за ней по пятам. — Нам было хорошо вместе, у нас был восхитительный секс — все это было настоящим, и все останется по-прежнему. Если, конечно, я для тебя больше, чем просто число.
— Нет, ты не просто число. Ты мошенник. Тебя самого надо сдать в полицию, — она заглядывает за кресло и диван, но никак не может найти сапоги. Он не отходит он нее ни на шаг, говорит, что в его действиях нет ничего противозаконного, поскольку взлом системы проводился на территории России, и ему предъявить нечего.
— Преступник ты или нет, но уж точно гребаный лжец.
— Но я тебя не обманывал.
Это наглое заявление заставляет Анну остановиться и круто обернуться к Джеффу.
— Неужели? Да все с самого начала было ложью.
— Только индекс! Тем более что он все равно поддельный. Мы просто заменили один вымышленный коэффициент другим. Почему ты веришь одному и не веришь другому? Единственная правда — то, что нам было хорошо. Надо отталкиваться от человека, а не от каких-то цифр. Я тот человек, с которым ты решила разделить жизнь.
Анна думает над словами Джеффа. Число 62 горит у него над головой, и в этом свете она яснее видит дряблую кожу на его шее, его заносчивость, притворную аристократичность. Как будто все эти несовершенства вдруг появились у него в последние несколько минут.
— Не попадайся на удочку «Кисмет» и не воспринимай меня как число. Вспомни, как мы наслаждались обществом друг друга, как много у нас общего. Это всё настоящее, то, что произошло между нами, двумя людьми. Не позволяй кому-то вмешиваться в нашу жизнь.
Он говорит и говорит: про то, что единственный способ спастись от идеологии — выйти за ее пределы, воспротивиться тому, о чем свидетельствуют цифры. Его речь все же заставляет девушку обратиться мыслями к совместно проведенному времени и вытаскивает из памяти одно особенно неприятное воспоминание: во время секса дряблая кожа на шее Джеффа становится воспаленной и грубой. Это омерзительное зрелище. Анну передергивает. Не обращая внимание на слова Джеффа, она бродит по квартире, открывает приземистый деревянный шкафчик, где может храниться обувь, — внутри стоят несколько бутылок с алкогольными напитками.