— Он обокрал тебя? — переспрашивает Ингрид, но Анна не смотрит на нее: она сверлит злобным взглядом Хамзу, который еще не закончил свое выступление.
— Я взбесился, — продолжает он, — предложил немедленно вызвать полицию или как минимум позвонить этому подонку и накрутить ему хвост. Но Анна почему-то отказалась; сказала, что мы не можем ему позвонить, потому что «у нас нет номера», и вообще у нее нет желания привлекать полицию. «Я хочу просто забыть об этом», — твердила она. Я долго уговаривал ее, но в конце концов бросил. Потом я изредка напоминал ей о той неприятности, но она всегда заявляла, что не собирается это обсуждать. В конце концов мы об этом забыли, но как-то раз отправились в центр города, если я правильно помню, сдавать кровь. Идем по Уэст-стрит, и вдруг Анна ахает и разворачивается, схватив меня за руку. Она потащила меня в обратном направлении, и когда я обернулся, то понял почему. На улице сидел тот самый парень из клуба и просил милостыню.
На этот раз никакого смеха, только возглас изумления:
— Милостыню?
— Представьте себе! — Хамза кладет руки на свои прилизанные черные волосы, словно не в силах осознать данный факт даже после стольких лет. — Он оказался бездомным!
— Не был он бездомным, — возражает Анна. — Скорее всего, просто притворялся.
— Он держал на веревке пса! — говорит Хамза, и теперь все смеются, даже девушки. Все так веселятся, что начинают говорить, перебивая друг друга, каждый хочет, чтобы его шутку услышали.
— Надеюсь, после этого вы передумали сдавать кровь, — замечает Кейр.
— Я знал, что ты участвовала в благотворительности, но не подозревал, что до такой степени.
Пит тоже присоединяется к всеобщей клоунаде: втыкает пальцы в уши, затем вытаскивает их и осматривается с таким видом, будто не слышал ни слова.
— Меня поражает вот что, — говорит Анна, перекрикивая гвалт, — когда я хожу по городу с большинством из вас, засранцы, вы всегда уверяете меня, что нищие наверняка не бездомные, что они обманывают окружающих. Но когда я переспала с одним из них, вдруг оказывается, что он все-таки бездомный.
Но никто ее не слушает, все аплодируют Хамзе, благодаря за увлекательный рассказ.
— А хоть бы и бездомный, что с того? — продолжает Анна, обращаясь непосредственно к Хамзе. — Он был приятнее, чем большинство геев и бисексуалов.
Снова никто не реагирует, и Хамза подает знак, что хочет закончить историю.
— Так вот, мораль басни такова, — слова его перемежаются смешками. — Всего за десять лет с небольшим Анна прошла путь от отсоса у бездомного…
— Эй, договаривались без интимных подробностей, — напоминает Пит, хотя сам тоже улыбается.
— Извините. От орального удовлетворения бездомного до интервью с одним из ведущих архитекторов мира. И хотя бы даже только из-за этого я горд быть твоим другом и считаю, что ты заслуживаешь аплодисментов.
Все хлопают и издают восторженные возгласы. Хамза наклоняется, чтобы поцеловать Анну в макушку. Она сидит неподвижно, уязвленная историей, а вокруг царит радостная суматоха. Ее почти не тронутую тарелку с супом уносят, наливают новый коктейль, кто-то идет в туалет; по пути на кухню Пит тоже целует ее в голову и шепчет:
— Ты молодец.
Через несколько минут он возвращается со вторым блюдом: рикоттой и корзиночками с грецкими орехами. Выпечка и сыр более аппетитны, чем холодный суп, и Анна решает съесть их или сделать вид, что пытается; отрезая и поднося ко рту слоеный клинышек, она чувствует на себе взгляд Пита с другого конца стола. Пока она силится одолеть тарталетку, гости делятся на две группы, и каждая ведет свой разговор: на ее стороне Тоби, Кейр и Зара обсуждают снос стен в своих квартирах. Сидящие за другой половиной стола насмехаются над планами Бина открыть бар. Айпад играет что-то похожее на Coldplay. Анна жует, запивает угощение и краем уха прислушивается к обоим разговорам. Кейр описывает их кухню-гостиную, и это напоминает Анне, что она давным-давно не заглядывала к увлеченой строительными проектами подруге. Невероятно. Кажется, Анна была у Зары год назад, хотя и не может вспомнить, когда именно: где-то летом, в последние месяцы работы Пита в садовом центре, в то странное время, когда он избегал секса. Она уголком глаза наблюдает за Зарой и вдруг замечает, что та украдкой переглядывается с Питом. Эти взгляды обращают на себя внимание, потому что они мимолетные, длятся всего долю секунды, словно ее подруга и бойфренд незнакомы, и Анна испытывает приступ застарелой ревности. Она говорит себе, что это хорошо, поскольку пробуждает здоровый аппетит, и тут эти мысли прерываются громким стуком — Хамза бьет рукой по столу рядом с ней.