Ели успел сигарету поймать, а так загорись ковёр, сгорели бы и миллионы и появился бы ещё один геморройный прыщ на заднице.
–Как не твоя? – возвращаюсь обратно и сажусь возле брата, проверяю лоб – нормальный, вроде.
–Как, как? Вот так, прикинь живёшь ты свои 34 года, три из них с любимой бабой, а тут перед самой поездкой на родину она меняется, становится на пару сантиметров ниже, на пару в бёдрах шире. Голос, и тот звучит по-другому . А сама она, это же другой человек. И этого человека характер не такой. Моя Юн Ли не могла столько в постели проводить времени, да и взглядов таких томных она не знала. Она самая обычная в этом плане. А тут, эта…
–Может ты что ни будь принимал?
–Шутишь? Три года?
–Не знаю, ты сюда не приезжал. Я вообще ничего о тебе не знаю,– качаю головой.
–Тоже, ИК!, верно. Но также там, – кивает себе между ног–там не она.
Примерно через час, максимум полтора, к нам в дверь позвонили. Соловьиная трель застала нас в бассейне, звук истошно повторялся минут с пять, в конец разозлившись выключил колонки, благодаря которым звук распространялся по всем 360 квадратам.
Наспех вытерся полотенцем, им обмотался вокруг бёдер и пошёл открывать дверь.
–Привет! –тянет Соседка. Одета она не по зимнему. Синее платье едва прикрывающее задницу и эко-шубка тоже Синяя, до колен.