***
– Мадам Бон, – говорю, как только женщина берет трубку. – меня не будет несколько дней, предупредите Чан и прошу не разрешайте ей гулять до десяти.
– Хорошо – почти не слышу голос женщины, в аэропорту объявляется посадка какого-то рейса, слушком сильно шумят люди, да и погода не радует – Рейс отложили на пару часов, столицу в буквальном смысле заливает водой.
– Ты в аэропорту? – раздаётся удивлённое, как только я подключаю гарнитуру.
– Привет малыш, – говорю, скрипя зубами, несносная няня дала телефон девочке, лучше бы я сама позвонила им из дома. – Да, я в аэропорту – не вижу смысла скрывать очевидного.
– Ты летишь к папе? – дрожащим голоском спрашивает.
– Да, я еду к папе, мы скоро вернемся, а ты не грусти, у тебя ведь есть твой сладкоежка – улыбаюсь, отойдя к автомату за кофе.
Сейчас девять вечера и боюсь я просплю свою посадку.
– Хорошо, Шарик и я скучать не будем, мы будем вас ждать.
– Молодец девочка, а мы с папой постараемся справится с делами поскорее и приехать к вам. Ну хорошо, уже поздно – ложись спать.
– Спокойной ночи.
– Сладких снов – желаю малышке и забираю двойной эспрессо в красном стаканчике из автомата.
Следом набираю свекровь, она берет сразу, будто сторожила.
– Да? Ты уже прилетела? – настороженно спрашивает.
– Нет, здесь дождь льёт рейс перенесли на одиннадцать. Как он? – сажусь за оделённый высоким растением столик в углу.
– Как-как, узнал, что я тебе позвонила, недовольно сморщился и велел чтобы ты не прилетала пока не закончишь с делами. Скажи ради Бога, что это за дела такие, которые важнее собственного здоровья?
– Он преувеличивает, – сердце болезненно сжимается. «СНОВА ВРАНЬЁ» – Эта чепуха ни в коем случае не важнее чьего-либо здоровья, не Ана уж точно.
– Хоть ты это понимаешь – вздыхает женщина, – не представляю даже, чтобы делала с вами, если бы ты тоже была такой упрямой как Ан.
– И не представляйте, – неожиданно для себя весело хмыкаю. – От таких баранов даже мысленно слишком много проку.
– Ладно дочка, у меня садится телефон, нужно поставить на зарядку. Позвонишь по видео связи Ану, но уже когда будешь в небе, там он уже не отправит тебя, слышишь?
– Хорошо, но слушайте, – заминаюсь, подбирая слова. – что с этой его травмой?
– А, вот спасибо что напомнила, отзвонишь обязательно, возле аэропорта могут быть журналисты.
– Всё настолько серьёзно? – обеспокоена не на шутку.
– Не на столько, насколько раздули СМИ. Но ладно, я отключаюсь.
– Угу.
доброго времени суток, не забываем - автор и муж нуждается в вашей поддержке, подписке, звёздочке.
Глава 25
«Всё познаётся в сравнении»
Ан Гао
Он увидел её в клубе, где с друзьями отмечал свой юбилей – 35 лет.
Высокая брюнетка спортивного телосложения сидела за барной стойкой вливала в себя третий бокал вина, он заметил её сразу же, как только она появилась в дверях.
Не исключено, что она и раньше была здесь, но это теряло всякий смысл, передним была она, идеальная Афродита, сошедшая со своего Олимпа к простым людям, дабы вкусить людских потех.
Прибывшая вместе с ним давняя подруга была тут же забыта, её вовсе не спасало чересчур открытое платье, приобретённое за день до этого в самом крутом бутике их города, оно, это платье или скорее старая половая тряпка, только поубавило очков в глазах мужчины.
Он с вожделением смотрел на неприступную (это пока) девушку, завёрнутую с ног до головы в свой комбинезон.
«Монашка» подумал он, нет он не воспринимал её как богомолицу, скорее, как самую поганую куртизанку в обличии послушницы.
Так и было, стоило ей узнать, что счёт оплачен, она тут же стрельнула тёмными, как самый дорогой бриллиант, глазами в его сторону.
Взгляд был холодный, равнодушный если можно так выразится, но он рассмотрел, несмотря на яркие разноцветные диски, что в темноте её глаз, как дорогой виски в бокале, плескалась похоть с толикой заинтересованности.
Пока девушка не скрылась в толпе, мужчина всмотрелся в её лицо более подробно запоминая изюминки.
Идеальное, круглое лицо с большими, на пол лица, глазами в обрамлении ресниц, он их не видел (пока, разумеется), но почему-то знал, они чёрные и длинные.
Алые, с нижней припухшей, губы, над ними две маленькие родинки, вряд ли она рисовала их карандашом, как когда-то делали писанные красавицы Азии и всего, прочего, мира.
Тёмные изогнутые брови, едва виднеющиеся под чёлкой. Её естественная бледность яро контрастировала с подаренной матушкой Природой чернотой добавляя самой девушке чего-то темного, не иначе как дьявольских издержек.