– Свидетеля допросили? – спросил Криворук. – Как его?
– Чередняков Олег Юрьевич, – напомнил Соловушкин.
– Я и говорю, Соловушкин. Что он показал?
– Убийца был одет в куртку с капюшоном. Китаец. Перебив всех, даже не заглянул в кассу и не обыскал трупы. Соловушкин говорит, что китаец открыл огонь после того, как ему отказались налить коньяку.
– Чушь, – поморщился Криворук. – Типичная разборка банд.
– Тонгов, – похвастался эрудицией Соловушкин, за что удостоился неодобрительного взгляда начальства.
– Ты мне лучше скажи, где он сейчас?
– Никуда не денется, товарищ майор. Если, конечно, удастся установить его личность.
Криворук выкатил на лейтенанта налитые кровью глаза.
– Что значит: установить? Ты же сам сказал, что его фамилия Чередняков.
– Ах, вы про свидетеля… – Соловушкин облегченно засмеялся. – А я думал, вам убийцу вынь да положь.
– Весело тебе? – спросил Криворук. – Цирк тебе здесь? – Он кивнул на разбросанные по залу трупы.
– Простите. – Соловушкин сделался серьезен. – Чередняков содержится в подсобке. Напуган до смерти, до сих пор трясется как банный лист.
– Банный лист липнет.
– Что?
– Ничего. Веди его сюда.
Но знакомство с очевидцем Чередняковым пришлось отложить. Подскочил Корольков, шепнул, что с майором желает побеседовать эфэсбэшник.
– Чего ему надо? – проворчал Криворук.
– Не могу знать, товарищ майор.
– А не сблюет твой эфэсбэшник?
– Не могу знать, – повторил Корольков.
– Ладно, сейчас проверим. Пусть войдет.
Представитель Антитеррористического центра скользнул взглядом по трупам и направился к Криворуку, в котором сразу распознал главного. Выглядел этот бритоголовый тип так, что немедленно хотелось проверить его на предмет причастности к организованной преступной группировке. С левой стороны его пиджака угадывались очертания наплечной кобуры и того, что в ней обычно носят. Однако предъявленное им удостоверение оказалось настоящим, не внушающим подозрений. Оно было выдано подполковнику ФСБ Хромову, хотя его принадлежность к секретной службе по розыску и уничтожению террористов там никак не отображалась.
– Что вас сюда привело? – хмуро осведомился Криворук, когда знакомство состоялось.
– Трупный запах, – невозмутимо ответил Хромов, пряча удостоверение. – Мне нужны подробности.
– Вышлю вам копии протоколов и заключений экспертизы.
– Предпочитаю получать информацию из первых рук.
– А какао с чаем? – поинтересовался Криворук.
– Нет, спасибо.
Отвернувшись, Хромов направился к трупу Вэньминя. Криворук придержал его за локоть.
– Туда посторонним нельзя, – сказал он. – Проводятся следственные мероприятия.
Он всегда гордился силой своих пальцев и в свободное время упражнял их с помощью теннисного мячика, который держал в верхнем ящике письменного стола. Но Хромов избавился от захвата с такой легкостью, словно с вареными макаронами, а не с тренированными пальцами Криво– рука.
– Мне можно, – сказал Хромов.
Присутствующие оставили свои дела, украдкой наблюдая за сценой, разыгрывающейся у них на глазах.
– А я говорю, нельзя! – повысил голос Криворук.
Он снова протянул руку. На этот раз Хромов поймал его за запястье и, притянув к себе, тихо произнес:
– Не зарывайся, майор. На тебя смотрят подчиненные. Предлагаю сотрудничество и свою помощь.
– А если я откажусь? – строптиво спросил Криворук.
– Один мой звонок, и тебя заменят другим, более покладистым.
На протяжении нескольких секунд майор Криворук смотрел в темно-коричневые глаза, устремленные на него. Внутренний голос подсказал ему, что слова столичного подполковника не расходятся с делом.
– Отпусти, – буркнул он.
Хромов разжал пальцы:
– Пожалуйста.
– Чем ты можешь мне помочь? – спросил Криворук, перебарывая желание потереть затекшую кисть руки.
– Это было убийство на почве мести. – Хромов показал на труп Вэньминя. – Настоящей мишенью был он, а эти двое попали под раздачу случайно. Убитый – программист из «Санни электроникс».
– Все это я и без тебя знаю.
– Кроме мотива убийства, м-м?
Хромов подмигнул, а Криворук неожиданно для себя ухмыльнулся.
– Ну, до этого бы мы и сами докопались, – сказал он.
– Не так быстро, верно?
– Парень работал на вас?
– Нет, но я на него очень рассчитывал, – признался Хромов. – С его гибелью оборвалась одна очень важная ниточка.