– М-м? Я тоже.
Его руки соскользнули с ее талии, обхватив упругие ягодицы под тонкой тканью.
Слегка запыхавшись, она высвободилась и отступила на шаг.
– Сначала нужно подкрепиться. Кофе, апельсиновый сок и ветчина с тостами.
– А как же твоя диета?
– И так за ночь килограмма два сбросила. Хорошего понемножку.
– Предпочитаю хорошего помногу, – сказал Хромов, но наседать больше не стал, чинно уселся за стол, разлил сок по стаканам. – Как тебе Токио? – светски поинтересовался он, выбирая тост поподжаристей.
Анжелика устроилась рядом, почти касаясь его теплым бедром, и, энергично жуя, принялась делиться впечатлениями о поездке. По ее словам, все японские мужчины были сексуально озабоченными, но при этом абсолютно не умели ухаживать за дамами.
– Такие хамы, – негодовала она. – Переспят с тобой, а наутро даже в дверь первой не пропустят.
– С тобой? – переспросил Хромов, любивший конкретность.
– Это я так, в общем.
Хлебнув сока, Анжелика поспешила сменить тему, вспоминая, как во время посещения парка северных ворот Императорского дворца посетила там одноименный ресторан, где ее учили определять вкус вина по запаху пробки, а потом угостили икрой морского ежа, оказавшейся совершенно несъедобной и воняющей йодом.
Хромов попивал кофе, наблюдая за девушкой поверх чашки. Слушать ее голос было так же приятно, как любоваться ее гладким полуобнаженным телом. Под рубашкой, разошедшейся на груди, виднелись розоватые полушария, вздрагивающие при каждом жесте, и Хромову было приятно сознавать, что очень скоро они опять окажутся у него в руках.
Девушка улыбнулась.
– Хватит пялиться на меня, Костя. От твоего взгляда мысли путаются.
– А ты не думай, – посоветовал Хромов, притянул ее к себе и легко пересадил себе на колени.
Чтобы она не возомнила себя маленькой девочкой на руках у папы, он наградил ее совсем не отеческим поцелуем, а одну пятерню запустил под рубаху и принялся трогать то одну грудь, то другую, словно сравнивая, какая из них нравится ему больше.
– Эй! – воскликнула она. – Я не собираюсь заниматься этим на кухне!
– Я тоже, – сказал Хромов, легко поднял ее на руки и понес в спальню.
Телефон зазвонил, когда он находился в трех шагах от кровати.
– Не отвечай, – попросила Анжелика, обхватив его за шею.
Взглянув на дисплей мобильника, лежащего на тумбочке, Хромов печально покачал головой.
– Нельзя. Что-то срочное.
Судя по номеру, звонили из АТЦ, причем по секретной спутниковой линии, что случалось только в особо важных случаях.
Хромов уложил девушку на кровать и взял мобильник. Она приподнялась на локтях и приготовилась слушать. Прижимая телефон к уху, Хромов вышел из спальни.
– Харон на связи, – сказал он, прикрыв за собой дверь.
– С вами будет говорить Второй, – произнес деловитый женский голос, после чего наступила тишина, нарушаемая лишь поскуливанием сверхмощного скремблера.
Под Вторым подразумевался заместитель директора Центра, руководивший Службой международного розыска террористов. Звонил он явно не для того, чтобы пожелать доброго утра или предложить оплачиваемый отпуск на Канарах.
– Вот влип, – буркнул Хромов.
– Не бойся, все не так плохо, как ты думаешь, – успокоил его голос начальника СМРТ.
Хромову почудилось, что в воздухе повисла насмешливая улыбка, словно он имел дело не с шефом, а с Чеширским котом, умеющим неожиданно появляться и так же неожиданно исчезать.
– Слушаю, – сказал он, не теряя времени на извинения.
Одна минута разговора по этой линии связи стоила около трехсот рублей.
– С тобой очень хочет переговорить один человек из Владивостока, – сообщил Второй. – Утверждает, что это чрезвычайно важно.
В приоткрывшуюся дверь заглянула Анжелика, успевшая избавиться от рубахи. Хромов бесцеремонно выставил ее вон и произнес в трубку:
– У меня нет приятелей во Владивостоке. Тех, кого я там знал, мертвы.
– Этот, похоже, жив, – сказал Второй, – и меня беспокоит то обстоятельство, что ему известен твой псевдоним и телефонные номера Службы. По-моему, тебя это тоже не оставит равнодушным.
– Вы угадали, – пробормотал Хромов.
Антитеррористический центр считался самым засекреченным подразделением ФСБ, ну а Службу международного розыска, ту вообще берегли как зеницу ока. Теперь же получалось, что один из лучших сотрудников этой Службы, истребитель Константин Хромов, лишился своего таинственного ореола и ему можно звонить на работу, как обычному смертному. Не то чтобы ему стало не по себе, но это настораживало.