— Нам нужна наука, а не колдовство! — воскликнул он.
Чирнхауз одобрительно кивал головой. Пабст предложил «барону» для опытов руду и горные камни из своих рудников.
— Если вам нужна высокая температура для ваших опытов, я дам вам мои зажигательные зеркала, и — давайте работать вместе, — сказал Чирнхауз.
Бётгер вспыхнул от удовольствия. Ученый Чирнхауз хочет работать с ним, молодым студентом! Ему стало весело.
Фюрстенберг и Пабст обращались с ним как с важной персоной. Вино приятно шумело в голове. Он выпивал стакан за стаканом, хохотал, хлопал Фюрстенберга по плечу, хвастался тем, что знает секрет философского камня, и обещал наварить золота для короля на сто тысяч талеров. Чирнхауз смотрел на него умными, печальными глазами.
Когда гости простились и барон нетвердой походкой ушел к себе в спальню, Фюрстенберг задержал математика у двери.
— Что вы скажете про алхимика? — спросил он.
— Способный малый, но хвастун, — ответил Чирнхауз и вздохнул.
Ему было жаль юношу, из которого мог бы выйти хороший ученый, если бы в его жизнь не замешался дурацкий философский камень.
В капкане
Иоганн Бётгер проснулся в большой кровати с тяжелыми шелковыми занавесками. Голова у него болела. Холодное утро хмуро глядело сквозь решетку окна.
Он вспомнил вчерашний день и застонал. Своим глупым хвастовством он еще крепче запер двери своей тюрьмы. Он наобещал князю золота — целые горы. Теперь его уже не выпустят. Когда откроется, что он не знает секрета золота, — его повесят.
— Но я не могу! Я не хочу, я убегу от них! — крикнул он. Вскочив с постели, он подбежал к окну и ухватился за чугунную решетку.
— Что угодно барону? — спросил дюжий лакей, выступая из-за портьеры. Он подслушивал под дверью. Бётгер пришел в бешенство.
— Вон отсюда, мерзавец, шпион!
Бётгер запустил в лакея сапогом и швырнул на пол умывальный таз с кувшином. Вместо одного лакея стало два. Они крепко держали бившегося юношу.
— Ну, ну, — сказал Фюрстенберг, с улыбкой перешагнув через кувшин и лужу на полу, — зачем же так бушевать? — Он велел лакеям уйти.
— Отпустите меня на свободу! Зачем вы держите меня, я не преступник! — кричал ему Бётгер.
Фюрстенберг стал серьезным.
— Свобода в ваших руках, дорогой! Откройте мне секрет золота, и вы будете свободны в тот же час. Не упрямьтесь, барон! Лаборатория ждет вас.
Волшебная тинктура
Три дня работал Бётгер в лаборатории. На четвертый день он позвал Фюрстенберга. Положив в сосуд ртуть, он стал ее выпаривать, подбавляя к ней какую-то красноватую жидкость.
О чудо! Через два часа варки на дне сосуда оказался неправильный кусочек золота!
Фюрстенберг от души обнял алхимика.
— Дайте мне тинктуру, барон, я отвезу ее королю Августу в Варшаву! Я сам сделаю при нем опыт. Даю слово, что из Варшавы я привезу вам свободу. А пока не выходите никуда из дворца и ждите моего приезда!
Фюрстенберг уехал в Варшаву. Если бы он знал, что золото в сосуде появилось не из волшебной тинктуры, а из единственного червонца, зашитого в подкладку старого плаща! Того самого плаща, в котором аптекарский ученик бежал из Берлина! Если бы он знал, что Бётгер подбросил червонец в сосуд, надеясь на время ослабить надзор и улизнуть подальше от искателей волшебной тинктуры!
Непочтительная левретка
Король Август сидел на голубом диване в своем варшавском кабинете. Он спустил на ковер свою любимую остромордую левретку, когда Фюрстенберг появился в дверях, отвешивая глубокие придворные поклоны.
Фюрстенберг поставил серебряную коробочку на тонконогий столик, стоявший перед королем, и сказал:
— Вот философский камень, над которым сотни лет трудились алхимики. Это сокровище принадлежит теперь вашему величеству!
Бледные глаза Августа сверкнули, нос хищно заострился на толстом лице. Август схватил коробочку.
— Вы достали это у алхимика? — хрипло спросил он.
— Да, и я перед вами повторю его опыт. Ваше величество увидит, как простая ртуть превратится в золото.
— Посмотрим, — сказал Август, положив коробочку обратно на столик, — а теперь займемся делами.
Они перешли к дубовому столу. Фюрстенберг подавал королю бумаги. Август обмакивал гусиное перо в серебряную чернильницу и размашисто подписывался.
Остромордая собачонка на ковре искала блох, потом она стала ловить свой хвост.