«Я ничего не понимаю, — отвечает мне Китано. — Но я должен это остановить!»
Думаю, для избегания путаницы в самоидентификации, мне стоит называть его Китано Первый.
«Я всё понимаю. И остановлю их. Верь мне».
«Хорошо» — соглашается Китано 1.
А я, кроме привычной радости от поглощения страха и адреналиновой бури перед боем с самым сильным противником из тех, с кем я встречался в этом мире, почувствовал, как недовольная часть души Китано успокоилась.
Главное не забыться и в самом деле кого-нибудь не распи… нет. Разум, не имеющий цели — блуждает в потёмках. А моя цель на данный момент — собрать как можно больше энергии. Так что больше ужаса богу ужаса!
— Все помнят, что должны делать? — тихо спрашиваю свою бригаду.
Кивают.
— Стойте здесь.
Иду навстречу Кодзиме с каждым шагом чувствуя себя всё лучше. Кажется, поглощая чужие страхи я разучился бояться сам. Хочется пошутить, чтобы разбавить гнетущую атмосферу.
Не доходя десяток метров до стоящего перед строем своих миньонов, Кодзимы, останавливаюсь, развожу руки в стороны, как для объятий и громко, с широкой и радостной улыбкой доктора Ливси, произношу культовую фразу из 90-х.
— Я пришёл с миром!***
— Я не принимаю извинений! — рявкает Кодзима. — Ты отдашь свой долг сполна!
— Извинений? — удивлённо качаю головой. — Извини, но я не извиняюсь! Просто сообщаю о своей жизненной позиции. Я против насилия! И кровью захлебнётся тот, кто усомнится в моём миролюбии!
Кодзима срывается с места и следующее, что я вижу, его кулак, летящий мне в голову. Реакция Китано безупречна, только сначала он не умел ей пользоваться. Не умел, потому что не понимал, когда, за что и почему его собираются бить. У меня такой проблемы нет.
До сверхскоростей мне пока далеко, но простое уклонение вполне по силам. От второго удара правой так же уклониться не получается, и я делаю мягкий блок. Не самое разумное решение, так как Кодзима пробивает его и я лечу на траву. Утешает то, что тело в последний момент качнулось в направлении удара и он пришёлся по касательной. А если бы я поставил жёсткий блок, то ни о каком уклонении речи бы не шло. Меня просто бы снесло нафиг.
— Вставай, уродец! — злобно шипит Кодзима, — или я запинаю тебя до смерти!
Вот зря он это. Я рассчитывал поспарринговать с ним, чтобы выйти за свои пределы, но продолжать бой в такой энергетической обстановке совершенно не намерен. В каноне Китано смог выйти на максимум своих сил, когда подумал, что Такехисе угрожает опасность. Ну а мы пойдём другим путём. Мысленным усилием выпускаю часть энергии из ядра. Но не даю ей выйти из тела, напитав ауру ужаса, а концентрируюсь на намерении скорости.
Время начало замедляться. Согнуть ноги в коленях. Оторвать стопы от земли. Упор о землю на руки и верхнюю часть спины. Встать прыжком. Увести голову от медленно летящего навстречу кулака и ударить двумя ладонями в грудь по обе стороны и выше от сердца. Попади такой удар, а это именно удар, а не толчок, в сердце, он его бы остановил.
Кодзима отрывается от земли и летит, безвольно раскинув руки. Падает в абсолютной тишине. И остаётся лежать. К нему бросился Хаями, остальные тоже подошли и столпились вокруг.
Минута молчания длилась секунд двадцать, потом Такехиса вспомнил о своих инструкциях.
— Китано-сан предлагает вам сдаться. Кто согласен, бросайте мечи. Считаю до десяти! Раз!
— Чего? — не поняли в толпе, — ему мало, что он вырубил Кодзиму?
— Два!
— Он до сих хочет драться?
— Три!
Курода очнулся и принёс мне сумку.
— Четыре!
— Он же не всерьёз про кровь?
— Пять!
Ставлю сумку на землю, опускаюсь рядом на одно колено и открываю её.
— Шесть!
Не вынимая устройство из сумки, включаю зажигание и подсос.
— Семь!
Все смотрят, чем я занимаюсь. Но это как фокус, я должен превзойти все ожидания.
— Восемь.
Три раза нажимаю кнопку подкачки.
— Девять.
Порядок. Не зря весь вечер в парке тренировался.
— Десять!
— Знаете, чем заканчивают те, кто приходит на перестрелку с ножом? — стоя на одном колене, поднимаю голову и громко обращаюсь к стоящим поблизости меченосцам.
— А вы пришли с деревяшками, — встаю, вынимая 60-сантиметровую пилу из сумки, — на резню бензопилой! — дёргаю за храповик завожу её и начинаю дико смеяться от просто взрывного увеличения энергии вокруг.
Воздух становится плотным как кисель, от разлитого в воздухе ужаса, приправленного лёгкой атмосферой безумия.
От моего хохота вкупе с рычанием бензопилы, со всех деревьев в панике разлетаются птицы.
Вот только бойцы Хакююн разбежались ещё быстрее.
Это было быстро. И чтобы не упустить ни кванта энергии мне пришлось вобрать сразу всё. В какой-то момент я выпал из реальности, наблюдая, как энергия входит в моё тело, как она сжимается в ядро, одновременно выжимая из себя дух ужаса. Как лишённый энергии, превратившись в астральную информацию, ужас растворяется в моей ауре. Вот и причина, почему Китано так бояться. Надо будет с этим разобраться. Потом.
Кажется мне что-то говорят. Выключаю бензопилу. Слышу голос Такехисы.
— Вы в порядке… Китано-сан?
Оборачиваюсь. Они стоят на прежнем месте, не рискуя подходить. Выдыхаю, давлю в себе ауру. Она как демоническая тень. Думаю, если я сейчас волью в неё собранную энергию, то смогу показать им превращение в макаронного монстра.
— Да. Вполне. Я просто пошутил. Кто ж знал, что у них так плохо с чёрным юмором?
Убираю пилу в сумку. Оглядываюсь. Рядом по-прежнему лежит в отключке Кодзима, а по полю вокруг разбросаны бокены.
— Соберите наши трофеи, — киваю на них, а сам подхожу к великану. Дышит, но в себя не приходит. А нашатырь я взять забыл.
Достаю из сумки гель и начинаю вслепую, только по мышечной памяти, укладывать волосы в благопристойную причёску.
— Тридцать восемь мечей, Китано-сан, — докладывает Кодзима, держа в охапке половину из них.
— Хорошо. Оошита и Токияма, отдайте мечи Такехисе, а сами оставайтесь с Кодзимой, пока он не придёт в себя. Если у него будут проблемы с головокружением, отведите его в больницу или домой. Куда он сам решит.
— Вы так добры! — всхлипывает Курода.
— Конечно. Ты знал, что чёрный юмор — это проявление здоровой психики? А сарказм и ирония, наоборот, говорят о склонности к психопатии.
— Так вы на самом деле шутили? — поражается Такехиса. — А если бы они не разбежались?
— Тогда я показал бы им что может сделать мастер айкидо с бензопилой в руках.
Не знаю, что там у меня с причёской, про зеркало я даже не забыл, а просто не подумал, но пора возвращаться. Надо занести сумку и ещё успеть в школу.
Оставляем миньонов приводить в чувство Кодзиму и уходим. Я впереди с сумкой на плече, позади, справа и слева Курода и Такехиса с охапками бокенов.
— А что должен был сделать мастер айкидо с бензопилой? — снова не понимает Курода.
— Ничего. Адепт айкидо, если, конечно он не Стивен Сигал, никогда не будет нападать первым. Он предоставит это сделать противникам. Так и вижу, как они с палками бросаются на бензопилу.
— Понял! — поражённо объявляет Такехиса. — Настоящий мастер выигрывает сражение до его начала! У них не было ни шанса!
— О! — в голосе Куроды слышно снизошедшее и на него прозрение. — А что вы будете делать с трофеями?
— Отнесите их в спортзал Хекикуу. У нас в школе ведь обязательное посещение клубов? А вы, насколько я знаю, ни в одном не состоите. Вот они и станут реквизитом нашего нового клуба. Насколько я помню, чтобы его организовать нужно как раз пять человек.
— А что за клуб вы хотите создать, Китано-сан?
— Бойцовский клуб.
_________
* Лучший фехтовальщик Японии всех времён Миямото Мусаси (1584 — 13 июня 1645) большинство своих убийств в поединках совершил, используя деревянный меч. С тех пор свойство дерева не изменилось.
** Заткнись и продолжай служить!
*** Главная фраза из одноимённого фильма 1990 года, выпущенного у нас под названием «Ангел тьмы». Повествует об инопланетянине, который приходил к наркоторговцам, говорил им: «Я пришёл с миром», потом всех убивал и забирал наркотики.